Июнь? Июнь.

Экзамены сданы — душа и тело свободны.

Новые босоножки, новые сарафаны, теплый ветерок.

Александровский сад полон туристов. Мороженое на каждом углу, сувениры, странно перемешанная английская и немецкая речь.

Мы сидим на скамейке и размышляем — в прохладные залы ЦДХ, в ванильную «Шоколадницу» или в «Ударник»??? Потом, вдруг и из неоткуда приходит идея — пешком к Гоголю (то бишь к тому памятнику, которым начинается Гоголевский бульвар). Идем? Идем. По Воздвиженке вверх — и вот уже новая туристическая толпа — Арбатские ворота. Гоголевский бульвар в стороне. Старый Арбат перед нами. Смех, крики, и снова мороженое, и снова английский, и немецкий. Немного дальше — впереди перезвон гитары и «Песня про радость». Не Никольский, конечно, но очень неплохо. Вокруг толпа. Кто-то пытается подпевать. Мы тихо стоим поодаль — слышно хорошо, но локтями никто не задевает.

Немного дальше — впереди перезвон гитары и «Песня про радость». Не Никольский, конечно, но очень неплохо.

— Смотри, смотри — это же молодая копия Его.

(Предыстория: рядом со мной — подруга, мы вместе уже много лет, и в горе, и в радости, и в любви, и в нелюбови. ОН — вот так, с большой буквы — ее вечная любовь и мука. Несколько лет романтических качелей — то вверх, то вниз, слезы, истерики в трубке и без. Часто — мысли о самоубийстве. Сейчас — снова вниз. Он ушел. Флер романтики пока остался. Поэтому в каждом проходящем мимо видим Его — главное, чтобы волосы за спиной развевались и челюсть была квадратная.)

Но, кажется, она права — тот, что прошел мимо пару секунд назад, очень похож.

— Бежим.
— Куда???
— Как куда, за ним!
— Ну, догоним, и дальше?
— А дальше по обстоятельствам.

Каблуки застучали по арбатской брусчатке. Догоняем. И я понимаю, что это не то что не молодая копия…. а как бы престарелой не назвать. Он, конечно, похож. И, конечно, неплох. Но ему… хорошо за… дцать, и одет он, мягко говоря... (в девяностые понятие «хипстер» отсутствовало, хотя с высоты сегодняшнего дня я бы, наверное, именно так его и назвала).

— Его кроссовки сейчас развалятся прямо у нас на глазах.
— Ну и что. При чем здесь кроссовки???
— И что ты предлагаешь? — подойти и сказать: — Здравствуйте, вы похожи на мою мечту?
— Не знаю. Ну, что-нибудь скажем.

Мы идем за ним. Шаг в шаг. И мысли обгоняют шаги. Я заряжена ее азартом. Надо срочно выдумать немыслимую зацепку, на которую он обязательно клюнет. Должен клюнуть.

Я заряжена ее азартом. Надо срочно выдумать немыслимую зацепку, на которую он обязательно клюнет. Должен клюнуть.

— Обгоняем его с двух сторон.
— А дальше?
— А дальше подыграй мне.

Он был удивлен, конечно, когда две барышни, с разных сторон, выскочили перед ним, как болванчики из табакерки.

— Привет. Извини за глупый вопрос — а ты музыкант? А на чем ты играешь?
— Нет, не музыкант.
— А волосы у тебя длинные.
— Я музыку тяжелую люблю.

Разговор завязался и быстро-быстро покатился вперед. Немного спотыкаясь, но плавно перетекая в уже почти дружескую болтовню.

Потом была набережная и теплоходик по Москве-реке. Ночная пристань где-то в районе Таганки. Он, конечно, поехал провожать ее домой. А потом, как-то совершенно естественно — переехал к ней с вещами.

Лет через десять, когда мы втроем вспоминали тот теплый день и перестук каблуков по арбатской брусчатке — было смешно и очень тепло на душе. А он рассказывал о том, что весь день не мог понять — кто же из нас двоих его клеит.

И да — он смог в полной мере заменить моей взбалмошной подруге ЕГО. На много-много лет. Хотя, как потом выяснилось, общего у НЕГО с ним было мало — почти ничего. Один — резкий и давящий на все нервы сразу, другой — плюшевый и домашний. Один — гитарист и алкоголик, другой — просто фанат громких звуков и просто друг кучи хороших музыкантов. И если от первого в памяти на долгие годы осталась боль и горечь. То второй принес ласковое домашнее тепло.

А ведь лица были так похожи...

Это я к чему — никогда не бойтесь минутных порывов и случайных импульсов. В худшем случае они принесут вам пометку в записной книжке «ошиблась». А ведь есть и другая сторона — очень ярко и на долгое время. А вдруг этот порыв станет большой главой именно в вашей жизненной энциклопедии.