Я — книжный шкаф. «Ну, куда бы деться, какая невидаль. Ты просто убогое старье». Да, говорят, неказистый, но это уже, знаете ли, дело вкуса.

Меня сделали в 1981 году на фабрике «Мосмебельторг» как элемент типовой стенки. Только я уже давно не часть мебельной ячейки общества: остальные ее члены давно отправились в утиль. «А почему без тебя-то, старый ты кусок урода?» Послушайте. Я существую почти 35 лет — не так уж мало для шкафа. И, поверьте, за это время слышал в свой адрес слова и похуже. Чего только ни грозились со мной сделать те, кто меня пользовал — а уж я-то их перевидал. Ну, и где теперь они, а где — я?

Всю свою жизнь я провел в этой вот тесной темной комнате. Сейчас ее освещает только тусклый свет зеленоватой лампы, пришедший сюда через змеиные хитросплетения проводов, протянутых с кухни. И в этом нет никакой мистики. Проводка в комнате выгорела еще в прошлом месяце, а нынешние жильцы… Хм. Ну, то есть теперь-то она уже одна. В общем, жилица не спешит звать электрика. Ей немного не до того. Не уверен даже, что она вообще замечает отсутствие освещения. И в итоге тусклая, тяжеленная люстра — почти моя ровесница — влачит мрачное нежитие. Наверняка это временно. Хотя, кто знает — быть может, очередные квартиросъемщики окажутся не из ленивых и первым делом отнесут ее в мусорный бак? С ними не угадаешь.

Только пока они что-то не спешат заселяться. Все, кто приходил смотреть квартиру на этой неделе, сбегали без оглядки, не прельстившись даже неприлично низкой ценой. Может, верили их необъяснимому шестому чувству. Или же квартира слишком ужасала? Слабаки: она теперь выглядит совсем не так мрачно, как, например, 15 лет назад. Ну и ладно. Тогда тоже долго ходили. Но потом-таки нашелся желающий, которого не спугнули ни черные шторы, ни завешенное зеркало. Даже продавленный диван, на котором долго и мучительно умирала в одиночестве Ба, и тот не остановил.

Так что долгие смотрины — это ничего. Кто-то да все равно тут скоро поселится. И попробует что-то делать со мной. Тут уж их фантазия безгранична.

Вот прямо сейчас спросите того, кто рядом с вами: как можно использовать книжный шкаф? Наверняка он или она сначала впадет в краткий ступор в поисках оригинального ответа. Но, скорее всего, не найдет. И после минутного замешательства скажет: для книг или каких-нибудь вещей. Ну, или сжечь. Но стоит только этому вполне приличному с виду человеку до меня добраться, как он откроет в себе неиссякаемый источник воображения. И не отделается банальными упражнениями по аэробике — хотя когда об тебя по полчаса каждый день трутся потные толстые ляжки, это то еще удовольствие.

Нет-нет. Как вам мишень для игры в дартсобол? Нет такой игры, кто ж спорит. Тот жилец, как остался тут один, так сам ее и придумал. Он лежал на полу и забрасывал в мои высокие ящики карты. Зачем? Ну так это было бы нужно у него спросить. Только уже не у кого спрашивать.

Посуда, постельное белье. Цветы в горшках — одна тут ставила их на мои застекленные полки. Парник, да. Но это еще что. Бывал я и холодильником. Очень плохим, к слову.

Но не буду лукавить — книги во мне тоже живали. Особенно в самом начале. О, та коллекция классики, свеженькая, вкусно пахнущая краской. Красивая, для того и куплена. Так ее вообще ни разу не читали. А Ба так и вообще порывалась продать.

Но не могу сказать, что коллекция классики оказалась уж совсем бесполезной. Следующий жилец после Ба нашел ей применение. Он вырезал в толстых томах разные отверстия и хранил в них и лохматые пачки денег, и «большую дурь». А в энциклопедию и вовсе ухитрился оружие запрятать. Да, а потом вся коллекция плавно ушла в топку. Но и после нее книги во мне водились: и детские, и религиозные, и исторические драмы, и пособия по Кама-Сутре.

Это все во мне брюзжат обиды. Стоит только воспользоваться данным словом, и все — уже не могу остановиться.

В общем, лучше слушайте внимательно. А не то всякое может случиться. Например, на вас упадет книжный шкаф. Ножки-то у меня слабые. Да и те не все. Умоляю, не спрашивайте, почему! Иначе мы так никогда не доберемся до цели.

***

Ба владела мной долго, но купила меня еще ее сестра. А сейчас я фактически принадлежу ее внучке, которая здесь предусмотрительно не появляется. Интересно, горда ли она от того, что у нее есть я?

И сколько же их потом было? Первым стал любитель книг с секретом — тот продержался целых полтора года, потому как слишком отупел от своих зелий. Потом — толстозадая цветоводка. За ней — шалавистая худышка.

Да-да, кто-то селился по одиночке — этим, конечно, вообще не везло, даже не интересно. А кто-то ухитрялся втиснуться в нашу коморку и целой футбольной командой.

Да-да, кто-то селился по одиночке — этим, конечно, вообще не везло, даже не интересно. А кто-то ухитрялся втиснуться в нашу коморку и целой футбольной командой. Потом последовали целых три таких семейства. Любители крекеров, чемоданов и воды. Затем — почитатели индийских идолов. Вуайеристка. Раб банкиров. Клептоманка. Зануда. Одиночка. Мазохист.

С Ба и ее сестрой получается уже 15? Но были и еще трое, включая этих вот, последних. Только что-то упарился я уже их перечислять. Так мы никогда не перейдем к сути — наблюдательному ожиданию.

А вел я к тому, что заскучать они не давали. Даже приключенческие книги, которые порой во мне водились, изумились бы от витиеватых кружев их судеб. Но что меня действительно всегда поражало — так это их одинаковость. Они не борются, не ищут выход, сразу сдаются. Лапки кверху — и хлоп.

***

Впрочем, какой смысл вспоминать былое? Давайте-ка лучше наконец осмотримся. Да, мебели в комнате маловато. Я да диван, оставшийся от позапрошлых. Эти так и не выбросили ни его, ни меня, а так грозились! А потом — старая песня. То «надо спросить хозяйку». То «в следующую субботу — непременно».

Ну а потом так закрутило, завертело, что стало не до дивана. Вон, заливается на кухне белугой. Думает, что самая несчастная на свете. Между тем, ей вообще повезло. Сбежит сейчас и будет жить как ни в чем ни бывало.

Вернемся, впрочем, к осмотру. Кроме нас с диваном есть еще и кресло. Это новичок. Его притащили уже эти. И теперь оставят здесь. Полосатое такое, на тигра похоже. Вульгарное.

Есть тут у нас и журнальный стол. Некоторые держат на нем ноутбуки, а кто-то исхищряется и даже приспосабливает компьютер. Специальный-то стол в нашу комнату не влезет, как ни трамбуй.

Еще в стене есть ниша. Ее прогрыз один из прежних, рукастый. С тех пор считается, что это встроенный шкаф для одежды. Звучит. Кстати, тут их воображение вообще не работает. Если стол может служить сушилкой для одежды, кроватью, то нишу они ни разу не использовали ни для чего другого, кроме своего тряпья.

Вот, а больше в комнате ничего нет, потому как ничего и не влезет. Милый, хоть и заплешивевший, коврик Ба все же выбросили, уличив его в появлении плесени.

О, слышите? В дверь стучат. Звонок-то не работает. Но не потому, что в этой части квартиры выгорела проводка. Просто один из них специально выковырял его до основания, чтобы посмотреть, что прячется там внутри. Во-первых, он, как обычно, был пьян. Во-вторых, у него имелось отчего быть не в себе. Настолько, чтобы потом и повеситься прямо в комнате, в самодельном нишевом шкафу. И еще неизвестно, как бы поступил кто другой на его месте.

***

Ну, так давайте же посмотрим — кто у нас там на пороге?

Наша скучная праведница пытается заглушить рыдания, прислушивается. За дверью может быть кто угодно.

Наконец она хрипло кричит:

— Кто?

— Можно посмотреть квартиру? — это девушка.

Наша идет открывать. Не дослушав извиняющуюся историю, ведет на тоскливую экскурсию.

— Я съезжаю через два дня. Это туалет с ванной. Это кухня, у нас тут была комната. Это детская, — она снова заходится в слезных конвульсиях.

Гостья послушно кивает, осматривается с интересом. Денег у нее явно так мало, что ей не до чужих истерик.

На прощанье она говорит, что ей тут все понравилось (вы это слышали, да? А она лживая маленькая проказница) и она снимет нашу квартиру. Говорил же: свято место пусто не бывает.

На прощанье она говорит, что ей тут все понравилось (вы это слышали, да? А она лживая маленькая проказница) и она снимет нашу квартиру. Говорил же: свято место пусто не бывает.

И вот, как видите, ровно через три дня, когда нашей истерички уже и след простыл, гостья въезжает с двумя жалкими чемоданами и табуреткой. Девятнадцатая в нашем царстве.

Смотрите-ка, она явно еще большая психопатка, чем прежняя. Веселится, радуется нашей убогой конуре, будто это дворец. Эй ты, стой, что это ты делаешь? Она лезет на свою табуретку и куда-то (мы ведь знаем куда, правда?) прет люстру. Нет, погоди, я же просто шутил. Стой! Ну ничего, ты еще пожалеешь.

Раскладывает свои нищенские вещи. Юбки, кружки да трусы. В меня ставит три книги. Как вы думаете, каких? «Путешествие из Москвы в Санкт-Петербург», «Собачье сердце» и — хех — «Завоевание Дикого Запада». Ну, удивила. Любопытная подборка, тут не поспоришь.

А потом радостно названивает «мужу на час». Вызывает электрика на завтра. Ну, давай, зови.

Ночью нашей новой плохо спится. Хей, на новом месте приснись жених невесте! А ей снятся живые курицы со свежеотрубленными головами. Кто-то щекочет пятки и дует в уши. Да, милочка, если бы ты удосужилась пообщаться с соседями — уж Ба-то не зря ценила подобные связи — то узнала много интересного о своем новом жилище. Хотя, конечно, можно и так, на своем опыте. На свежую голову.

Утром она понимает, что ее жалкие денежки пропали. Ух, и закопошилась же! Все наши углы обшаривает. Ну, совсем разума нет: как они могли под меня-то затесаться, дура? Ты же не пила вчера, а памяти ноль.

Потом приходит электрик, получает слабый разряд тока. Света зеленой лампы тоже больше нет. Жаль, мне нечем подмигнуть в предвкушении ночи.

***

Вот и братья-месяцы пролетели. Раз, два, три — успевай, лови.

Подурнела ты, голубка, хотя и прежде красавицей не была.

Да-да, ты еще больше порассматривай свои синячищи перед нашим зеркалом. Откуда, спрашиваешь, появились? Ты же не ударялась, говоришь? И ты права.

Кто-то открывает ящики на кухне? И кто бы это мог быть? Ты же тут одна.

Ну, поплачь, поплачь. Хочешь секрет? Он и не ударил бы тебя, если бы ты не вздумала притащить его к нам. Ты не думай лучше о чем попало, а прости. И приводи-ка его еще.

Хорошо, не спи и этой ночью. Считается, будто человек может прожить без сна не более четырех дней. Слышала? Так что можешь фиксировать свой рекорд.

Жалуешься? «Кажется, что едет крыша»? Вот это открытие. Да твои друзьяшки уже давно это поняли. Уже когда ты во второй раз явилась к ним посреди ночи, потому что не можешь спать в пустой квартире, где кто-то плюет в тебя с потолка. Смотри, запрут тебя в желтый домик. Бывали прецеденты.

Если бы ты могла рассказать о своих детских печалях нашим прежним жильцам, они бы снова умерли. Да-да, со смеху. Поверь, бывают вещи и похуже. Да можешь и не верить, просто жди.

***

Где-то таскалась весь день, но тсс: входит. И отчего-то мне не по себе.

Чему-то улыбается. Ха-ха, расскажи? Посмеемся вместе.

Что там у нее за пазухой?

Белый котенок. Тощий, смешно косит глаза. С виду невинный.

Фамильяр маленький и пока совсем бестолковый. Но не смотрите на эту внешнюю хрупкость. Он силен. Конечно, он тоже понесет потери. Но ведь у него, и в самом деле, 9 жизней.

Увы, он не опасен для «нашей» — нет, теперь уже «его». Ее-то аура бестии лишь всего лишь гипнотизирует. Проведя с существом не более часа, она влюблена по уши. Звонит по телефону, заливается соловьем:

— Мама, а я сейчас подобрала у подъезда маленькую белую киску!

Ну, так все и начинается. Оно само их находит и делает выбор. Никогда наоборот, как бы они себе не льстили и не пытались артачиться. На самом деле они лишь слепо идут на поводу у его воли.

Приносят к себе, погружают в омут любви. Нет, не потому что такие добренькие. Просто не могут иначе: они в его власти.

Умиляются, удивляются, какое оно умное — как будто понимает речь. Ничего оно не понимает. Оно не знает ваш глупый язык. Просто умеет считывать мысли.

А по ночам его режущий белый свет, невидимый вашему глазу, разгоняет тени. Они больше не могут подобраться, обжигаясь о проклятые лучи. От отвратительного рычания, которое кажется вам колыбельной, закладывает уши. И кажется, будто с души скальпелем снимают толстенный слой коры.

Увидите: сегодня наша девка забудется сладким сном.

Маленький демон скоро подрастет, и охотники станут жертвами.

Не смотри на меня так пристально своими жуткими глазами. Я всего лишь шкаф, обычный книжный шкаф. Поищи лучше остальных, ладно?