Ну вот, он снова сидит в своем любимом старом кресле напротив камина с газетой в руках. Положил ногу на ногу, махровый тапок вот-вот свалится со ступни. Периодически покашливает… Угли в камине слегка потрескивают в такт старинным настенным часам. Они достались нам в наследство от свекра — он очень любил эти часы, частенько твердил гостям, что они якобы волшебные. Особенно их волшебные свойства проявляются в 12 ночи. Ну да, как же!

Муж кашлянул, отложил газету на маленький столик, вздохнул, потянулся, потом наконец встал, опираясь на кресло. Подошел к окну, щурясь от слишком ярких солнечных лучей. Сейчас спросит, не пора ли обедать, позовет дворецкого, старый слуга поклонится и сообщит что обед уже готов. Он у нас молодец, всегда знает заранее, когда король проголодался.

Муж подошел ко мне, наклонился и поцеловал в лоб. Спросил, что я делаю. Ну зачем он спрашивает, только ради приличия? Ох уж эти манеры. Во-первых, он отлично знает, что я уже неделю шью ему новую мантию. Старая потемнела, протерлась в местах соприкосновения с креслом, и свисает с него, как с вешалки. Похудел, что ли… А во-вторых, ему же все равно неинтересно. Потому что когда я отвечаю — он отчужденно смотрит в окно.

Ну вот… сейчас пойдем обедать. Сегодня вечером у нас гости — приедут мои названные сестры. Старшая сейчас сильно растолстела — приезжает в отдельной карете. Мы даже для таких случаев лифт сделали по правую сторону от главной лестницы. Его почти не видно, и он не нарушает общую архитектурную композицию нашего замка. Сами-то мы стараемся еще ходить по лесенке, говорят, полезно для ног. Тем более, что лесенка эта каждый раз рождает во мне приятные воспоминания. Я сейчас не помню всех подробностей, всё это было так давно, что будто и не было ничего.

Они достались нам в наследство от свекра — он очень любил эти часы, частенько твердил гостям, что они якобы волшебные.

Да. О чем я говорила? Ах да! Сестры. А младшая сейчас постоянно жалуется на давление. Жалко её, весь день приходится бегать, хлопотать, ухаживать за старшей. Они сейчас вместе живут, как мать их умерла — так они дом и не поделили. Сначала переругались — каждой хотелось получить наследство целиком. Потом вообще наняли работников и разделили дом пополам. Да так, чтобы передвигаться каждая по своей стороне и не видеть друг друга. Несколько лет так жили, а потом, видать, повзрослели, скучно им стало, поняли, что нет никого ближе родного человека. Стену сразу разрушили, на общие средства евроремонт сделали. Потом и к нам приезжать начали. И мне спокойнее стало. Все-таки они — моя семья.

— Сын звонил!

Ой. Голос мужа прозвучал неожиданно и громко — он не успел еще войти в обеденный зал и уже из дверей решил сообщить приятную новость.

— Как замечательно! Что говорит?
— Говорит, что с Англией договор о сотрудничестве подписан. Но он хочет еще остаться там ненадолго. Какие-то еще дела, говорит.
— Да, знаю я эти дела! И ты знаешь. Он влюблен в ту хорошенькую девушку, и, надеюсь, она отвечает ему взаимностью.

Он улыбнулся, подошел ко мне, погладил меня по плечу, я поймала его пальцы, взяла обеими руками, прижала к щеке и поцеловала. Мой принц…

— Да, сын у нас замечательный. — протянул он.
— Весь в тебя. — Я подняла глаза и ответила с улыбкой.

Да, ты всё тот же принц, только слегка постаревший. Пусть мантия твоя уже давно не переливается в свете новогодних гирлянд, пусть твои кудри поредели и отдают благородным серебром, а огоньки в глазах уступили место мудрости и спокойствию. Время не стоит на месте. Я ведь тоже не та резвая девочка, которая сбегала по этим белоснежным мраморным ступенькам, боясь, что её застанут врасплох. Теперь я уже так не побегаю. Это еще удачно вышло, что я тогда не рухнула вниз головой, когда нога подвернулась. Только туфелька слетела. Конечно, я же в первый раз была на каблуках. Мдаа… а ведь Крёстная тогда вовремя мне шепнула — «Оставь её, беги так!» Как она была права… Да и вообще, если бы не она, неизвестно, где бы я была сейчас. Как, оказывается, полезно иметь крестную маму, профессионала в области светлой магии. Жаль только, у неё сейчас нет лицензии на применение магических умений в личных целях. Этот запрет ввели еще лет двадцать назад.

Сестры. А младшая сейчас постоянно жалуется на давление. Жалко её, весь день приходится бегать, хлопотать, ухаживать за старшей.

А муж, кстати, так и не знает всех подробностей нашей встречи. Он давно уже не верит в волшебство. Крестная до сих пор приезжает к нам зимой, встречает с нами Новый Год. Мы с ней не обсуждаем наше прошлое, но каждый раз взглядом и улыбкой я говорю ей «спасибо». Свекор, когда еще жив был, любил очень с ней разговаривать, вспоминал какие-то истории из его юности, по нескольку раз пересказывал уже известные ей случаи, и в особенности нашу встречу с его сыном. И каждый раз таинственно добавлял: «Это всё часы! Слышите? Они волшебные! Когда они бьют двенадцать, особенно в Новогоднюю ночь, то обязательно происходят чудеса!» Крестная заинтересованно кивала, удивлялась и с умиленной улыбкой обменивалась со мной многозначительным взглядом.

В этот Новый Год всё будет так же, как и в прошлый. Никаких чудес не планируется. Крестная приедет 31-го вечером. Сестры, если и приедут, то в начале дня. Им скучно дома одним, будут помогать готовиться к празднику. Может, сын привезет свою девушку. Это было бы здорово, я с удовольствием познакомлюсь с ней. И я всё так же поцелую моего принца, теперь уж короля. И, может быть, в этот год возьму и расскажу ему всю правду. Про волшебную палочку Крестной, про платье, про карету, про туфли… А может, и нет. Он все равно не верит в сказки. Не буду я ему ничего рассказывать. Пусть это будет мой личный секрет. Моё личное чудо.