Я-Га отправилась в турагентство выбирать новый, неизведанный маршрут. Хотелось отдыха, свежих впечатлений, эмоций, радости.

Искушенная, избалованная, она многое повидала в свои триста пятьдесят лет. Женщина уж и не вспоминала про возраст. Зачем? Какая разница, сколько тебе лет, если ты выглядишь хорошо и отлично. Волосы седые, ничего с генетикой не поделаешь. Можно сделать инъекцию и обмануть на время природу.

Хотя нынче мода на естественное и настоящее. Большинство землян щеголяют натуральными лысинами, а кое-кто может себе позволить роскошную седину.

В агентстве ее встретил услужливый, молоденький (на взгляд — лет 30-50) мужчина. Он развернул перед ней веер реал-буклетов. Я-Га погрузилась в приятные ощущения. Вот съедобный объем лебедяней (плодов, растущих только в созвездии Лебедя); вечные 3 градуса по Перельману в Безбожной Вселенной; многоцветные, многорогие ночные небеса самых различных планет.

— В ассортименте различные поездки в прошлое. На выходные, на неделю, на месяц, кое-кто перебирается насовсем. Хотите попробовать?

Ноздри уловили необычный, тревожащий сердце и душу аромат.

— Что это?
— Новинка! — парень засуетился. Несмотря на юный возраст, он был проницательным, цепким. Он сразу понял: дамочку нельзя упускать. Она, похоже, при деньгах, ее можно уговорить и заработать дополнительную дозу биопайка. Как говорят с незапамятных времен, война войной — а обед по расписанию.

Над Я-Га развернулся удивительный, изумрудный купол. Он ласково шептал, местами просвечивался золотистыми, тонкими лучами. Звонкие, свистящие, тенькающие звуки заполонили помещение. Пахло терпким, пряным, сладко вскружило голову. Потом купол стал ярко-желтым, багряным, тонкие пластинки вдруг просыпались, и осталось лишь черное кружево в искристых кристаллах. Вокруг… вокруг была бесконечная синь, свежо, хорошооо и отличноооо (это она крикнула, а откуда-то появилось эхо и понеслось по белоснежной дали). Я-Га протянула к кристаллам руку. Пальцы обожгло холодом.

— Это наша Земля. Только три тысячи лет назад. Вам нравится?
— Очень… — женщина боялась выдохнуть, чтобы колебания воздуха не взволновали неустойчивое рекламное изображение.
— То, что Вы видели — смешанный лес на просторах древней Руси. Никакой не юрский период. Там нет динозавров. Вы там будете в полной безопасности. Мы Вас снабдим всеми средствами защиты от хищников и местного населения. В ассортименте различные поездки в прошлое. На выходные, на неделю, на месяц, кое-кто перебирается насовсем. Хотите попробовать?

…

Через неделю Я-Га вновь стояла в агентстве и заметно нервничала. Ее слегка трясло от неизвестности и страха.

«Боже мой! Я — авантюристка! Как можно на это решиться? Меня убьют дикари или сожрут дикие звери!» Женщина накануне воспользовалась исторической библиотекой и знала о посещаемом времени достаточно, чтобы передумать. Особенно ее пугала вероятная встреча с древними русичами.

— Не переживайте. Мы организовали Ваше пространство так, чтобы минимизировать возможность встречи с аборигенами, — сказал агент. — Вы ведь ознакомились с инструкцией?

Молодой человек хлопнул в ладоши, все закрутилось-завертелось и пропало из виду, и потом так же материализовалось ниоткуда.

Я-Га огляделась: темное, невысокое помещение с крохотными отверстиями в стенах. Желтый свет льется извне, ласкает теплом. Она робко распахнула створки, вдохнув волшебный аромат древности...

— Это Вы — мне? — Я-Га даже не осознала, что можно испугаться. Она вошла в контакт с аборигеном и не успела понять, как он сюда попал.

— Выйдите наружу, не бойтесь, — черное, маленькое существо мягко боднуло ее ниже коленей, и стало тереться о ноги.
— Это Вы — мне? — Я-Га даже не осознала, что можно испугаться. Она вошла в контакт с аборигеном и не успела понять, как он сюда попал.
— Я не абориген, извините. Я — экскурсовод. Если бы Вы не поленились прочесть всю инструкцию, Вы бы поняли сразу.
— Там упоминался гражданин Мира по имени «Кот».
— А я Вам кто? Кот и есть. Если я не гражданин, пусть меня искусают собаки. И, кстати, я читаю Ваши мысли, так что можете не стараться быть любезной, я все равно их слышу.

Я-Га смутилась. Да, любое существо имеет право именоваться гражданином Мира.
Она вышла в низенькую дверь: сверху навис изумрудный полог с зеленоватыми, душистыми плодами.

— Яблоня, — пропел кот.

Тонкие, густо-зеленые пластинки дрожали в потоках воздуха. Никаких сооружений, походящих на воздуховоды…

— Листья. И не потоки, а — ветер. Здесь нет воздуховодов, — кот брякнулся на нагретую солнцем ступеньку и принялся вылизывать блестящий бок.
— За угол загляните, возьмите метлу, ступу, и на прогулку, — кот вытянул лапы, показав полупрозрачные коготки…

Через пару дней Я-Га лихо управлялась со ступой и метлой. Ее забавляло, что можно вставить генератор невесомости в такие древние вещи и летать. Навигатор — безотказная вещица, сопровождал ее в пеших прогулках. Он просто катился перед ней ярким шариком, показывая путь. «Резонно», — думала Я-Га. Обычно навигаторы несуразно музицировали или, что еще хуже, начинали болтать с другими приборами. Этот был примитивной моделью, функция беседы в нем отсутствовала. Гостья наслаждалась пением птиц (вот что за звуки слышала она в рекламе!). Дышала свежим воздухом. Лакомилась душистым медом. Варварским способом парилась в баньке, хлесталась березовым веником. Отдыхала от бесконечного потока людей и нелюдей, натолканных в Тера-полисах, как «сельди в бочке». Кот сказал: аборигены мертвую рыбу сельдь будто бы складывают в бочку, засыпают солью и ждут, а потом жрут ее. Бр-ррр, какая кровожадность. Как можно есть граждан Мира?

Утром в дверь постучали.

Я-Га осторожно выглянула в окно. Перед избушкой стоял грязный тощий юноша, совсем еще ребенок.

Женщина нервно схватила инструкцию, лихорадочно начала искать модель поведения при неожиданном контакте. Ага, вот, аборигена надо испугать:
— Фу-фу-фу, русским духом пахнет! — пробормотала она, вчитываясь в текст, и поразилась бессмысленности произносимых слов. — Что, добрый молодец, дело пытаешь или от дела лытаешь?
— Ты бы, старая карга, меня, добра молодца, накормила бы, напоила, в баньке выпарила, да потом бы и спрашивала! — выкрикнул он и зажмурился от страха.

— Фу-фу-фу, русским духом пахнет! — пробормотала она, вчитываясь в текст, и поразилась бессмысленности произносимых слов.

Я-Га вопросительно повернулась к коту. Тот делал вид, что происходящее его не касается.

— Ишь ты, не боишься меня? Ну, заходи, — она настороженно раскрыла перед парнишкой дверь.
— Парить я тебя не буду, сам большой, справишься. А накормить — накормлю.

Через час чистый, розовый после парной паренек быстро и жадно черпал деревянной ложкой овсяный кисель, сам собой явившийся на столе. Я-Га не озадачивалась появлением продуктов. В самом деле, она же на отдыхе.

Наконец, он отодвинул глянцевую посудину и вопросительно взглянул на Я-Га.

— Меня Иван зовут. Царевич я. Невесту ищу, Василису. Исчезла она, куда — не знаю. Только крикнула: ищи меня за тридевять земель в тридесятом царстве. Люблю ее — больше жизни. Сапоги истоптал, рубаху изорвал. Заблудился. Подскажи дорогу, бабушка?

Я-Га изумленно взглянула в честные глаза Вани и рассмеялась, бабушкой ее точно никогда не называли. Отсмеявшись и поняв, что бояться ей нечего, спросила:
— Сколько же ты шел, мальчик? День? Два?
— Три года хожу, бабушка.

Я-Га поперхнулась. Современная молодежь три года на поиски любимой не положит, несмотря на сроки жизни в 30 раз больше, чем в древности.

— Как же я помогу тебе, добрый молодец?
— Ты ж ведьма! Наворожи! Вон, у тебя и скатерть-самобранка, и избушка на курьих ножках вкруг себя сама поворачивается.

Я-Га нахмурилась. Замаскированный осевой фундамент, безусловно, вращается. Однако «курьих ножек» она в жизни не видела, да и слово «ведьма» ее слегка смутило.

— Ладно, помогу я тебе. Вот тебе шарик… — она взяла навигатор, начала настраивать программу.
— Клубочек?
— Как хочешь, так и называй. Вещица есть какая-нибудь от Василисы?
— Вот, пояс мне вышивала.
— Отлично, пойдет, — она приложила пояс к генетическому считывателю, — бери, ищи свою Василису. Брось перед собой, он покатится и приведет тебя куда нужно. И пусть у вас все будет хорошо и отлично.

— Слушай, котик, — горячо зашептала Я-Га, — мальчику надо, ты понимаешь, надо помочь. Он ведь один, без всего! Только руки и ноги!

Кот ехидно мявкнул:
— По инструкции запрещается оставлять, терять или передавать предметы, принадлежащие твоему временному промежутку, во временном промежутке, соответствующем прошлому!
— Слушай, котик, — горячо зашептала Я-Га, — мальчику надо, ты понимаешь, надо помочь. Он ведь один, без всего! Только руки и ноги! По лесу бродит уже три года! А если его съедят дикие звери? Никто и никогда не узнает, что бывает такая верная любовь! Верная, потому что верит он, что его любовь нужна! Пусть он найдет свою Василису, пусть дойдет. Что там дальше будет — жизнь покажет. Но он должен это сделать, понимаешь?

Кот отвернулся. Ему было лень разговаривать.

Вечером Я-Га, кутаясь в шаль, смотрела на огонь в печи, погруженная в собственные мысли. И все-то было у них там, в будущем — хорошо и отлично. Тера- и космо-полисы росли и множились. Атмосфера бесперебойно озонировалась и очищалась. Справлялись с переработкой фекалий и мусора фабрики-кухни, производящие биопайки. Прекрасно функционировали хлорофилловые стены. Молодежь с удовольствием развлекалась на Денеб-вечеринках. В общем, хорошо и отлично у них там, в будущем, было. Но не было ветра. Не было листьев. Не было птиц и деревьев. Не было тишины, простора, безлюдья. И куда-то ушла любовь…

Я-Га вспоминала, с чего начиналась ее карьера. Как многие, она работала на строительстве Подземелья. Сначала рядовым инженером носилась по темным тоннелям. Потом стала расти по службе. Теперь же ей подчиняется огромная армия подземных рабочих в одинаковых комбинезонах и масках. Внимает ее словам о корпоративной культуре, о кодексе долга и чести, о необходимости жить во имя Корпорации. Она говорила и сама не верила тому, что говорит. Положив жизнь на благо Корпорации, она не смогла защитить свою хрупкую любовь, свое счастье — ребенка, и вот теперь — одна, совсем одна, десятки лет, и катилась бы эта Корпорация со своими благами куда подальше.

Ужасаясь своим крамольным мыслям, Я-Га невольно покосилась на кота. Тот дремал, свернувшись клубочком на полотняном коврике.

Он приоткрыл один глаз и промурлыкал:
— Многие взяли билет лишь в один конец...