— Мама, хочу стать «резедентом»... — сказала четырехлетняя Васька, дергая маму за рукав.

Мама тем временем мыла посуду. Шестимесячный Мишка ползал внизу, бубня себе под нос «агу», «аву», «ти-ти-ти», а также фыркал и жужжал, изображая папину «ниву».

— Каким еще резидентом? — спросила мама, не отрываясь от ложек с тарелками.
— Самым большим и главным … Чтобы в телевизоре показывали, — сказала девочка серьезным, не терпящим возражения голосом.
— Ааа... — протянула мама и вытерла руки полотенцем. — Президентом, значит… Откуда такое желание, солнце ты мое?
— Ниоткуда… Просто хочу, — буркнула девочка, оставила мамин рукав в покое и присела на корточки рядом с братиком.
— Ты бы лучше, Васен, хотела чего-нибудь более девчачьего. Актриса, певица, лыжница, художница… Президенты, космонавты, пожарники — это больше для пацанов. Вон, Мишка наш пусть президентом будет, когда научится ходить и говорить.

Мама схватила Мишку с пола, усадила на детский стульчик и принялась кормить овощным пюре из баночки — мальчуган плевался и кряхтел.

— Это очень сложно, — сказала мама и погладила дочку по светлой головке. — Чтобы стать президентом, надо много учиться… И кушать хорошо…

— Хочу быть «резедентом», — сказала Васька, присаживаясь на табуретку рядом с мамой.
— Это очень сложно, — сказала мама и погладила дочку по светлой головке. — Чтобы стать президентом, надо много учиться… И кушать хорошо…
— И маму слушаться, — сказала девочка с недетским скепсисом в голосе. — И игрушки убирать.
— И игрушки... — промямлила мама, удивляясь прозорливости дочери.

Воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, Мишка скинул на пол баночку пюре. Баночка закатилась за холодильник. Довольный собой, карапуз, наконец-таки, успокоился, заулыбался, засунув пальцы в щербатый рот.

Васена подобрала баночку, вымазала пальцем оставшееся яблочное пюре, после чего выбросила его в корзину для мусора и уселась обратно на табуретку.

— Хочу указывать другим, что им делать и как жить, — продолжила Вася.— Хочу быть самой важной персоной.
— Самой важной персоной... — удивилась мама в очередной раз. — Ну, в рамках нашей семьи ты можешь считать себя самой важной персоной. Ты, братик твой, папа и я — мы все самые важные персоны друг для друга. Всем хорошо. Все довольны…
— Не все... — отрезала девочка, теребя край скатерти. — Я хочу власти! Хочу подчинения народных масс… «Резедентом» хочу быть. Или царем…

«Или властелином Вселенной», — подумала мама, ужасаясь тому, какие мысли приходят в голову ее крошке-дочери.

Мишка срыгнул и почему-то разревелся. Мама понесла его в ванную умываться.

ХХХ

Мама сидела на софе с холодным компрессом на лбу. На подносе дымилась кружка с зеленым чаем. Папа ходил по комнате взад-вперед, нервно почесывая свою реденькую профессорскую бородку.

— Эти ваши «монтессори». Сорри, монтессори, — бормотал папа. — У девочки должно быть нормальное детское детство. А не какая-то там гонка за лидерством — иначе и не назовешь. Пусть лепит куличи, скачет в скакалку, тараторит считалочки всякие…
— Брось, Павел, валить все на детский центр развития. Туда добрая половина наших с тобой общих друзей отпрысков водит. Никто пока не жаловался... — сказала мама, поправляя мокрое полотенце. — Да была я на этих занятиях! Там все безобидно. Книжки про заек, игрушечки, хороводы…

— Эти ваши «монтессори». Сорри, монтессори, — бормотал папа. — У девочки должно быть нормальное детское детство.

— Может, ты недостаточно много времени ей уделяешь? И у нее начала формироваться детская психологическая травма, — сказал папа, плюхнувшись на софу рядом с мамой. — И как следствие травмы — неправильное мироощущение, неадекватные ожидания по отношению к окружающим, агрессивность, мания величия… Я читал что-то на эту тему в интернете…
— Я забочусь о своих детях, Паша… — прошипела мама, закипая изнутри. — Не жалею ни сил, ни времени. Какая еще травма? Мне уже эти твои статьи из интернета… Вечно ты начитаешься чужого бреда, а потом мозги мне замусориваешь …

— Да, ладно, ладно, не бушуй... — сказал папа, нежно взяв маму за руку. — Я тебя люблю. Принести водички?
— Не надо, — ответила мама, высвобождая руку. — Я тебя тоже люблю, но… Ты сам, между прочим, мог бы больше времени проводить с детьми. Может, у Васьки эта самая травма из-за того, что она практически не видит отца… Ты вечно в своем институте пропадаешь. И на выходных тоже. Отсюда и это странное ее желание почувствовать себя в роли правителя-узурпатора…
— Во-первых, не вижу логики… Во-вторых, психология — это, вообще, не твое, — сказал папа подчеркнуто сухим тоном. — В-третьих, детей своих я очень люблю и посвящаю им все свободное время. Мишаню, между прочим, купаю всегда именно я... Независимо от того, насколько я устал на работе. А у меня спина болит после восьми часов лекций… И с этой больной спиной я в три погибели сгибаюсь и купаю нашего Мишку… Минут тридцать — не меньше. А Ваську баюкаю, книжки на ночь читаю, чтобы она быстрее засыпала…

— Что-то я не слышала, чтобы ты ей что-то читал. До ночи лекции свои бубнишь, — сказала мама и посмотрела на папу пристальным взглядом.
— Ой, — сказали мама с папой одновременно, будто им в голову пришла одна и та же мысль.
— Ах, вот оно что! — воскликнула мама, комично сморщив нос. — Так я тебе скажу, что читать четырехлетнему ребенку лекции по политологии — не самый лучший вариант обеспечить ему эмоционально-комфортное детство. А студентам своим ты репку с колобком читаешь? Если еще не догадался — попробуй. Проведем научный эксперимент…

— Не надо, Оля, — сказал папа и отхлебнул чай из маминой кружки. — Я не со зла. Я даже не подумал как-то, что это таким образом сработает. Я ведь живенько рассказывал, образно, с красочными примерами. Думал, что намного интереснее получится, чем какая-нибудь репка. Информативнее… А оно вон как в Васиной голове интерпретировалось…
— Не на шутку интерпретировалось, — сказала мама, искоса поглядывая на папу. — Рассуждать про «детское детство» и такое учудить… Что делать будем, Паша?

— К врачу, может быть? — предположил папа несмелым голосом и почему-то покраснел. — Чтоб наверняка…

— К врачу, может быть? — предположил папа несмелым голосом и почему-то покраснел. — Чтоб наверняка…
— Не надо нам никаких врачей, — сказала мама твердо, но не зло. — Будем клин клином вышибать. С завтрашнего дня, когда Васену убаюкивать будешь, «зарядишь» ей лекции про принцесс, про красных шапочек, про фей, про дюймовочек и прочие цветочки-василечки…
— Хорошо, Оля, — сказал папа покорно и глубоко вздохнул. — Так и сделаю.

За стеной проснулся и заплакал Мишка.

«А вот Мишке политические сказки, может, и не навредят, — подумала мама, поднимаясь с софы. — Кто его знает? Может, и правда президентом вырастет».