Вы много слышали о Чечне в последние годы. В основном при одном только упоминании об этой, пытавшейся отделиться республике, у большинства россиян возникает множество негативных эмоций. А у меня есть все основания ненавидеть эту республику, со всем ее содержимым. За отданный за бесценок бабушкин дом, за ее одинокую старость, за деда, зарезанного ножом так, что места живого не оставили на человеке. Молчаливые слезы в душе и крик в никуда.. Нет, я еще не простила, такое тяжело простить, но и ненависть больше не живет в моем сердце, лишь горькое сожаление об утерянном кусочке счастья.

Много лет назад ЧССР была действительно райским уголком для жизни и особенно летнего отдыха. В каком-то году товарищ Хрущев легким росчерком пера приписал один ставропольский район Чеченской республике, чтобы малочисленному чеченскому народу было больше места для жизни. И случайно в этот список попала и наша станица. С тех пор коренное русскоязычное население и начало метаться в поисках новой Родины, оставляя уже обжитые и выстроенные дома. Мои дед с бабкой, истинные терские казаки, не пожелали покидать свои обжитые владения, остались на своей родной земле, где они родились и прожили всю свою жизнь, где родились еще их родители. И за какие-то 60 лет с тех пор ситуация так изменилась, что теперь там русских домов остались единицы, а станица очень сильно разрослась. Мы платим квартплату, за электроэнергию, соблюдаем закон и порядок, а они все списали на войну. Но это сейчас, а раньше, когда еще не было и предпосылок к чеченской войне, каждое лето мама отвозила меня на каникулы к бабушке, и там прошло мое самое счастливое лето.

Природа действительно очень щедро одарила этот край солнцем, теплом, плодородными землями, зелеными пастбищами, красивыми цветущими лугами, широченной рекой со множеством каналов в которых можно купаться и ловить рыбу и даже артезианской водой, которая течет из-под самой земли и необычайно приятна на вкус и запах. В каждом дворе эта минеральная, кристально-чистая вода течет из крана и люди поливают ею огород, стирают. Эта вода очень мягкая и вы приложите минимум усилий и моющих средств, а вещи будут белоснежные как после Аса или кипячения. Помимо этого в каждом дворе колодец, в котором жесткая вода, но тоже очень чистая и всегда холодная как из холодильника. У бабушки был колодец широкий выложенный красным кирпичом по кругу и если хорошо приглядеться, то можно было рассмотреть песчаное дно или увидеть свое отражение. Возле колодца она выращивала цветы: большие цветущие кусты мальвы, роз, георгины, ромашки, королевские кудри, анютины глазки, нарциссы, лилии, дубки, герань и множество других, названия которых я даже не знаю.

Цветы были так подобраны, что от самой ранней весны до поздней осени у бабушки всегда в доме стоял букет живых цветов. Перед домом тоже располагался большой палисадник, весь в цветах и каждый день там что-то расцветало и благоухало, а ночью расцветали ночные душистые белые цветы дурмана. И в темноте они казались еще белее. Проходящие мимо люди останавливались и любовались домом, утопающим в цветах и днем и ночью. В этом чудесном палисаднике я часами играла со своими подружками-чеченками, которые в обед обязательно шли к себе домой спать. А я оставалась одна и иногда читала или рисовала, но больше мне нравилось залазить на крышу сарая и там лакомиться тутовником, мелким или крупным черным, или розовым. Каждый был по-своему вкусен. Кроны деревьев так удачно покрывали крышу сарая, что я там чувствовала себя как в домике, уютно устроившись среди ветвей усыпанных тутовником. И меня не легко было заметить снаружи. Там я иногда пряталась от взрослых. Весь день я бегала босиком, играла с песком, возилась в земле, помогала бабушке полоть и поливать огород и однажды даже нашла в огороде старинную медную монету, еще царских времен. Каждое утро бабушка набирала детскую ванночку водой и весь день вода грелась на солнце, а вечером я с огромным удовольствием плескалась в этой разогретой на солнце воде.

Другим моим самым любимым занятием было купание на речке, вернее в одном из каналов Терека. Иногда я ходила туда вместе с тетей. До сих пор перед глазами безупречно чистый, мелкий белый раскаленный песок, на котором просто не возможно стоять босиком, а только бежать, на ходу раздеваясь и бросая вещи, прыгать в воду теплую как парное молоко и илистую как какао. Там я поняла на практике, что в пресной воде гораздо тяжелее двигаться чем в морской. Однажды тетя повела меня на экскурсию вдоль реки Терек и там объяснила, почему в этой реке опасно купаться даже взрослым, так как она очень бурная и в ней много завихрений, дно очень глубокое и изменчивое, соседний берег виднеется где-то на горизонте и ко всему прочему мы видели плывущих в реке змей. Совсем другое дело купаться в канале, где очень мелко и вода очень теплая и никакая уважающая себя змея туда не полезет.

В другой раз я ходила со своими подружками-чеченками и была поражена красоте лугов. Мы пошли на поиски какого-то теленка, долго шли и вышли на цветущее поле петушков. Огромное, необъятное поле цветов: фиолетовых, белых, розовых, желтых, с пятнышками, разноцветных и однотонных. Я такого больше ни где не видела. В воздухе стоял пьянящий сладкий аромат и девочки сказали, что надо поскорее уходить с этого поля, пока не разболелась голова от сильного запаха.

Бабушкиными соседями была интересная чеченская семья. Отец-мулла, жена домохозяйка, 11 детей и с каждым годом их становилось все больше и больше. А сейчас их может уже 20 и может быть они живут в бабушкином доме… Эта женщина в процессе жизни научилась сама принимать у себя роды. Пару раз она сама родила на сеновале. Я сама слышала, как она рассказывала бабушке, что когда у нее начались схватки, и нужно было ехать в больницу, муж был очень занят молитвами и не обратил на нее никакого внимания, и она думала, что умрет, пошла в коровник и стала лежать и ждать смерти, но как-то справилась одна. И на следующий год тоже сама у себя приняла роды. И ничего, все живы здоровы. Но самое интересное, это то, что все девочки должны с детства ходить в платке и если вдруг их увидят старшие без платка, то очень сильно поругают. И вот моя подружка-чеченка дочь муллы ходила в платке, но без трусов. Я ей объяснила, что девочке в таком возрасте обязательно надо носить трусы, а не только платок. Мы пошли в шифоньер искать ее нижнее белье. Шифоньером оказалась небольшая комната в заброшенном домике, в углу которой на полу кучей было навалено всякое грязное тряпье. Она там долго рылась, пока не нашла свои трусы. И чем больше я общалась со своей подружкой-чеченкой, тем больше интересных семейных и национальных традиций я узнавала. Однажды они пригласили меня посмотреть на ритуал выпечки домашнего хлеба в настоящей русской печи, которая была построена во дворе заброшенного дома, где располагался их семейный шифоньер. В этом же дворе росла древняя груша, еще со времен бабушкиного детства. Я с удовольствием смотрела, как они доят коров, и гладила барашков. А еще мне очень понравилось рвать плоды с деревьев, и наблюдать как растут помидоры, огурцы, яблоки, вишня, черешня, слива, абрикос, курага, малина, крыжовник, морковь, перец. Даже пучок петрушки, сорванный с грядки, имеет намного лучше запах, чем купленный на рынке. А абрикос размером с кулак взрослого человека, нежный, ароматный и сладкий как мед. Таких плодов абрикоса я больше ни где не видела.

И когда мне бывает особенно грустно я вспоминаю свое счастливое лето, дорога к бабушке, усыпанная белыми ромашками, стайка гусей, плещущихся в корыте, маленькие пушистые желтые комочки на еще не окрепших ножках, и я, беззаботный ребенок, веткой гоняю мух и охраняю цыплят от кошек и сорок. Необыкновенно чистый и ухоженный дом, с выбитыми занавесочками, салфетки с вышитыми красными маками с портретами родителей и детей в рамочках и старинной иконой Божьей Матери в углу.