Лето, которое я проводила в городе, было вполне обычным. Исключая, пожалуй, буквально преследовавший меня запах петуний, рассаженных по клумбам как рядом с моей работой, так и под окнами дома. И даже в кафешке, попивая чай под навесом, я периодически улавливала характерный аромат и тут же переводила глаза на лелеемый сотрудниками ящичек, из которого злорадно выглядывали цветастые морды.

- Вам-то хорошо, - заговаривала я с ними и откалывала ложечкой розу с пирожного.
- А чем вам хорошо? - тут же ставила вопрос, ощутив абсурдность предыдущего.
- Вам ярко, - наконец давала ответ, кивала ящику и думала про себя же - вот дошла девушка, разговаривает с цветами. Ну, а с кем еще и о чем? Замуж еще не вышла? Сколько за квартиру заплатила? Ай-ай, неужели квартиры такие дорогие? А что будет потом... Что в будущем-то будет, Тась? Тася, то есть я, чувствовала свое внутреннее родство с цветами - одевалась ярко, оттенки предпочитала такие же. Вот, например, топ, купленный недавно, по цвету был аккурат как вторая слева петуния... в конце концов, на этом родство не заканчивалось. Я точно так же безвылазно была заключена на своем пятачке земли, хоть он и исчислялся квадратными метрами, а не сантиметрами, как у несчастного растения. И характер жизни такой с горчинкой, но в целом ничего.

А вчера мы гуляли с другом по Москве. Я с радостью приняла его предложение встретиться, походить по парку и отложить на денек мои застарелые диалоги с цветами.

Наша прогулка началась чинно - мы подошли к холодильнику мороженого, и мне был приобретен стаканчик пломбира. Через полчаса вернулись на то же место и купили по эскимо.
- Моя кошка Юлька очень любила мороженое, - сказала ему я, разворачивая обертку, - клянчила, а потом бегала по квартире и воду все пила, пила.
- А я ее пытался пивом напоить.
- Когда? - хохотнула я.
- Когда Маша плакала на балконе, а ты ее утешала.
- Дурак. Маша по тебе плакала.
- Пиво будешь? - помялся друг.
- Символически, - ответила я.
Товарищ направился к киоску.

И, знаете, так получилось, что по прошествии некоторого времени я обнаружила себя окунающей руки в фонтан, а потом и вовсе бегающей по краю фонтана с босоножками в одной руке и с рукой товарища - в другой.

- А помнишь, на выпускном ты так же поддерживал меня, когда мы отмечали... - почти кричала ему я.
- Красавица и медалисточка, гордость класса...
- И неоднократный призер напилась шампанского до одури, - хохотнула я и на секунду помрачнела, - сейчас гордость класса сидит в пыльном офисе, держит рядом с клавиатурой маленькое зеркальце и периодически посматривает туда. И видит там...
- Что? - товарищ подхватил меня под руки и усадил на край фонтана.
- А одно и то же видит каждый день, представь... Ох, кажется, я немного перебрала.

Друг промолчал и пододвинулся поближе. Взял меня за руку. Опять накатила волна, но уже другая - бегать по периметру фонтана больше не хотелось. А вот прижаться поближе...
- Знаешь, что я больше всего сейчас хочу? - спросила я, потому что всегда была смелой девочкой.
- Что? - спросил друг с надеждой.

Тут я вспомнила контрольные работы в двух вариантах - его и свой. Напишу вариант, положу на край парты, а он молчит. Бери, говорю. Только тогда тянет руку. Вот и сейчас я почувствовала легкое раздражение и заявила:
- Опустить ноги в этот фонтан. Поддержи меня, пожалуйста. И мои туфельки. Вот так. Со мной не хочешь? Зря.
И опять засмеялась, болтая ногами в фонтане.

Вот такая я Тася, вечно активная Тася, придумывающая разные безумные штуки. Когда мои друзья унывают, то меня просят: "Расскажи, Тася, что-нибудь". И я с готовностью сочиняю им рассказ, изображая в лицах, а друзья смеются. Они ведь рады быть со мной, правда?

Солнце тем временем ушло за тучи, подул ветерок. Мы так и сидели рядом, обхватив друг друга за руки.
- Какая ты красивая, - прошептал друг, а я ответила
- Неважно. Представляешь, мы тут сидим, вместе. Сутки назад, когда я пила кофе, я и подумать не могла... Сейчас в жизни появилась какая-то искорка. Знаешь, что я хочу на этот раз?

Друг промолчал.
- Хочу, чтобы это было искоркой, а не действием пива.
Друг опять не ответил, но подсел поближе. На все мои слова он в принципе отзывался, но не говорил красивых фраз, как я, Тася. Менялось его выражение лица, в глазах какая-то нежность появлялась...

Наступил мягкий вечер. Люди постепенно расходились по домам, пришло и наше время.

Усталые, мы шли по дорожке, выводящей из леса на шумный проспект. Я знала, еще десять минут - и подойдет мой автобус. Или его. Чей-то точно подойдет. А кто-то останется на остановке и будет смотреть на проспект невидящими глазами.

Как я уже говорила, я давно взяла на себя роль затейника компании. Если внезапно нависала пугающая тишина, я смело бросалась на амбразуру с какой-то чепухой, так же поступила и сейчас:
- Кстати, как наши одноклассники? Может, встречал кого-то?
- Миху Власова видел мельком... у Андрюшки сын... А мы с Полиной заявление подали.

Я оправилась через две минуты:
- Подожди, какой Полиной... Это серебряная медалистка? Которая всегда в рябом свитере ходила?
- Да, добрая, спокойная такая...
- Но она же самая незаметная была, - пробормотала я, запихивая в себя рвавшиеся эмоции.
- Что с тобой? - удивился друг.
- Но она же... она же зубрила всегда! Она неспособная была! Она зубрила!
Я вырвала свою руку и ускорила шаг. Друг остался в недоумении.

- Как так получилось? - спросила, наконец, сникнув.
- А мы давно... это-того, - замялся друг, - мы просто особо не афишировали.
Опять повисла тишина. Теперь я не сочла нужным ее развеивать.

Из-за поворота показался его автобус.
- Подожди, - сказал друг, - надо что-то на прощание. Оставить.

Он резко сорвался с места, подбежал к клумбе и вернулся с чем-то ярким.
- Спасибо тебе за прогулку. Было здорово, - и вложил это яркое мне в руку, а я машинально зажала кулак.

Когда автобус уехал, я раскрыла руку. На ней лежал ярко-малиновый, помятый и ароматный цветок петунии.