Регулярно раз в неделю он склонял надо мной свои зеленые глаза. Я приезжала к нему из университета после пар. Уже на пороге он засовывал свою руку ко мне в трусики и шептал: "Соскучилась ли по мне моя девочка?!", - обращаясь явно к моему половому органу, а не ко мне лично… Нащупав пояс от чулок, он жутко возбуждался, и, собственно, начинал склонять…

И имя у него было такое дивное - Иван. Дивное, потому, что кругом все были Сергеями, Юрами, Димами… И сам он был под стать своему имени - высокий, с крупными чертами лица и огромными лапищами. Сгребал меня ими в охапку, подминал под свое 100-килограммовое тело, и медленно, по медвежьи, двигаться…

Уж как только такого красивого Ивана в экстравагантном клетчатом костюме могло занести в наш провинциальный городок - непонятно. То ли от конкурентов по бизнесу он скрывался, то был каким-то киллером, которому нужно было отсидеться в местечке попроще… Хотя нет, киллеры не носят таких ярких костюмов.

Жил он в приличной двухкомнатной съемной квартире, нигде не работал, ссылаясь на бизнес в другом городе. Периодически летал в Москву (авиабилетами с оторванным контролем был завален весь его секретер), и обедал в местной забегаловке в центре под названием "Пролисок". Сам готовить не умел, да и блины с икрой в "Пролиске" были вкусные.

Пока он был в ванной, я обшарила все его ящички и портмоне, выяснив, что он женат, имеет белобрысую дочку, совершенно на него не похожую, и прописан в Москве. Еще я обнаружила, что "клетчатый" прячет деньги за ковром на стене. Фотография жены с дочкой меня особенно раздражала, но я бережно положила ее в карман портмоне, где, собственно, и нащупала. Позже оказалась (по его версии), что с женой они давно не жили, а в Москву он летал к дочке. "Пока, пока. Будь хорошей девочкой", - это он, наверное, опять с моими гениталиями разговаривает, - и дверь за ним закрылась. И я тащилась к себе домой, думая, что всех Иванов уже расхватали и женили на себе какие-то москвички, а мне достанутся только Юры и Димы… И что клетчатый его костюм не подойдет ни к одному моему платью, и что неудобно ходить в чулках с поясом в универ…

Посвятив мою подругу Ольгу в тайну еженедельного секса с зеленоглазым медведем, я почувствовала облегчение. Облегчение оттого, что "не всем в жизни счастье", "всех хороших уже расхватали", но "с твоими данными нет проблем его отбить у жены окончательно". И строила я хитроумные планы Иванова соблазнения и отлучения от жены насовсем, да так, что и теория литературы в голову не лезла, и уж тем более политэкономия.

В четверг, стоя на пороге его квартиры в новых чулках на липучках (это которые можно без пояса носить), я уже приготовилась к "Соскучилась ли по мне моя девочка?!", но вместо этого услышал: "Ко мне приезжает жена. Забудь мой номер телефона. И вообще, пошла ты со своей Олей и вашим бабским длинным языком…". Унизительно, конечно, да и после зачета по Теории литературы с тропами по Аристотелю, как-то по-мещански не интеллигентно… А еще Иван… А еще в костюме…

Ольга, ничуть не смущаясь, курила на кухне, стряхивая пепел на любимую бабушкину скатерть и с щенячьим восторгом кричала: "Я видела твоего Ивана на "Пролиске". Мы с Ленкой подсели к нему за столик. Он сам пригласил - передал нам бутылку шампанского, а потом подозвал к себе. Он на Ленку повелся, все ей подмигивал. Ну ты понимаешь, я пьяная уже была, в образе… А я когда в образе такого могу наговорить... А я сразу поняла, что это он - глаза зеленые, костюм этот, и лапищи, как у медведя. Меня, говорит, Иван зовут… Я говорю, и так знаю, я гадалка! Дайте мне свою руку, я вам сейчас всю вашу жизнь расскажу. Жена, говорю, у вас есть, и дочка, но вы с ними не живете. Он на меня глаза вылупил, вроде, поверил, что я гадалка. А я в раж вошла, ну, и ляпнула, мол, в вашей жизни девушка появилась, блондинка, на журналистку учится, она то ваша суженная и есть. Судьба, мол, ваша, судьбинушка. И для того, чЧтобы доконать его своими прорицательскими способностями, говорю: "А деньги вы прячете дома за цветастым ковром на стене". Прикинь, и тут он как разозлится: "Вот, бабы, не могут язык за зубами удержать", и ушел. Ну ты прости, если я все испортила, я ж как лучше хотела… Для тебя ж старалась".

И сессия уже позади, и каникулы летние, и уезжаю я с последней пары к голубым глазам, которые склоняются надо мной два раза в неделю. И вся я такая красивая, загорелая, и с горьким опытом. Вот только гадалок я с тех пор не люблю, и блинчики с "Пролиска", и костюм в клетку. Но Ольга по-прежнему трусит пепел на мою скатерть. Мы же не мужики - из-за баб ссориться. Мы женщины с бабскими языками.