В наших средних широтах все идет к тому, что скоро останется два основных времени года: с июля по февраль - дождливая или слякотная осень, остальные месяцы - ожидание лета. Но при желании лето все-таки можно поймать: полмира готовы нам его предоставить напрокат за умеренную плату.

Отпуск в сентябре, в бархатный сезон - подарок для смиренной служительницы офисного культа. Хотелось моря и зрелищ. Андалусия, Коста-дель-Соль, Бенальмадена - в этих певучих названиях таилась формула оптимального соотношения ингредиентов отпускного счастья в рамках моих финансовых возможностей.

На мой боевой клич «Кто со мной?» муж отреагировал вяло: не отрываясь от компьютера, он лишь махнул рукой, отпуская меня на все четыре стороны. Сдача проекта, будь она неладна!

И я запустила свой индивидуальный проект под названием «Испания». В сентябре цены идут на спад, и я даже могла позволить себе номер в отеле «четыре звезды».

Экскурсовод нашей русскоязычной группы любил повторять, что цель нашего приезда - поддержать экономику Испании.

Программа моего отдыха была насыщенная. Голоса Кармен, Дона Жуана и Фигаро, перебивая друг друга, звали прогуляться по улицам своей родной Севильи. А Гранадой я грезила с той давней поры, когда мой муж покорил меня виртуозным - как мне казалось тогда - исполнением на гитаре пьесы «Воспоминание об Альгамбре»: волшебное гитарное тремоло, непонятное воркующее название, вдохновенное лицо исполнителя не оставляли мне шанса на спасение. Я мечтала увидеть эту самую Альгамбру - чудесный кружевной дворец, осколок арабского мира, долетевший до меня через километры и века. А как было отказаться от возможности ступить на африканскую землю, которую на карте мира отделял от южного побережья Испании лишь миллиметр Гибралтарского пролива! А еще мне непременно нужно было увидеть знаменитую мечеть Кордовы; а еще... а еще...

Экскурсовод нашей русскоязычной группы любил повторять, что цель нашего приезда - поддержать экономику Испании. Дабы помочь нам в исполнении этой миссии, он после каждой экскурсии завозил нас либо в винные погреба, либо в лавки, торгующие лучшим в Испании хамоном, либо в магазинчики с самыми дешевыми изделиями из самой натуральной кожи. Те, кто пытался уклониться от исполнения долга, читали горький упрек в глазах патриота и, пристыженные, возвращались к прилавку, чтобы подставить плечо взывающей к ним экономике Испании.

В отель я возвращалась, еле волоча ноги под грузом впечатлений и ажиотажных покупок. Приветливые портье всякий раз, выдавая ключ от номера, спрашивали по-английски, как прошел день, и я растягивала губы в улыбке, вытащив из дальней ячейки памяти спасительное слово «fine». Конечно, домой летели более подробные репортажи: привет из прекрасной Альгамбры, оправдавшей... ну, почти оправдавшей мои ожидания; разочарование от встречи с Африкой: вероятно, место встречи - марокканский порт Танжер - было не самым удачным; обещание ничего не покупать и больше купаться в море. Но здесь, возле рецепции, все было только fine - и море, и погода, и впечатления, и Испания в целом, и наш отель в частности.

Двое из четверых портье отеля оказались особенно разговорчивы. Это были видные мужчины лет под сорок, настолько похожие между собой, что поначалу я принимала их за одного и того же человека. Лишь заметив, что у одного чуть-чуть косят глаза, а у другого на подбородке маленький шрам, я поняла, что они, вероятно, братья-близнецы. Мысленно я прозвала их «близнец №1» - тот, что с косоглазием и «близнец №2» - тот, что со шрамом.

Косноязычно поинтересовавшись у портье, не будет ли отель закрыт в столь поздний час, я, казалось, нарвалась на чаевые...

Близнец №1 острил и, казалось, даже заигрывал со мной; отделываться от него односложным «fine» было бы невежливо, а для более развернутой беседы у меня не хватало словарного запаса, и я добавляла сияния в свою улыбку образца «cheese».
В один из вечеров я, в компании еще нескольких российских туристов, собралась посмотреть фламенко-шоу. Довольно известная в тех краях таверна «Пепе Лопез» предлагала зрителям бокал сангрии и не слишком зажигательное, но красивое и вполне профессиональное представление.

Косноязычно поинтересовавшись у портье, не будет ли отель закрыт в столь поздний час, я, казалось, нарвалась на чаевые: дежуривший за стойкой близнец №1 в своей обычной игривой манере заверил, что готов ждать меня сколько угодно.

После представления, напевая «Болеро» Равеля, я вошла в отель. Привычное «fine» уже готово было сорваться у меня с языка в ответ на дежурный вопрос номера первого, как вдруг до меня дошло, что в его вопросе прозвучали слова «bring» и «me».

Что бы это значило? Что я могла ему принести? Ничего не придумав, я решила, что он намекает на чаевые. Я, собственно, и сама собиралась оставить чаевые, но наглость портье меня шокировала. «Это что же у них тут за порядки?» - думала я, доставая кошелек.

В кошельке, насколько я помнила, была монета в два евро. Пожалуй, достаточно за открывание двери отеля минус штраф за вымогательство. Но портье смотрел на меня очень пристально, это смущало меня, и я никак не находила монету. А из бумажных купюр, как назло, попадались только купюры по 10 и 20 евро. «10 евро не дам!» - думала я, начиная злиться.

- Что вы ищете? - вдруг спросил портье.
Он еще спрашивает!

- Что-нибудь типа пяти евро, - брякнула я, от безысходности повысив тариф.
- Вы меня понимаете? - спросил он. До этого вопроса мне казалось, что понимаю, но его тон заставил меня усомниться.
- Боюсь, что не совсем...
- Я приглашаю вас выпить со мной что-нибудь!

Игривый тон портье я считала национально- профессиональной манерой общения, а тот, оказывается, подбивал ко мне клинья!

Еще не легче! Я приняла слово «drink» за «bring»! Вот так конфуз! Я же не рассматривала портье отеля как объект для флирта. Более того - я и себя не рассматривала с таких позиций. Не за тем ехала: солнце, воздух и вода нам полезней... Игривый тон портье я считала национально-профессиональной манерой общения, а тот, оказывается, подбивал ко мне клинья!

Продолжая рассеянно рыться в кошельке, я заныла:
- Ой, извините, sorry, я очень устала, сейчас - только спать, еще раз sorry!

И тут он произнес фразу, достойную украсить рекламную кампанию солидного кредитного учреждения:
- Я ждал Вас, а не Ваших денег!

Такая чистота помыслов заслуживала вознаграждения. Я без колебаний выложила на стойку купюру в 10 евро, еще раз пролепетала «sorry» и бросилась наутек.
Назавтра, слава богу, он сменился.

На последний день пребывания у меня было запланировано посещение корриды - этакий адреналиновый десерт моего отпуска.

Я робко заняла место подальше от арены и поближе к выходу. Предосторожность была излишней: обреченное животное, отказавшись от борьбы еще до выхода на арену, выказывало абсолютное безразличие и к красным плащам, и к уколам пикадора. Доходяга-бык жаждал только покоя, готовый заплатить за этот покой самую высокую цену. «Shame!» - «Позор!» - кричали рядом со мной американские туристы; с ними трудно было не согласиться. Местная коррида оказалась жестоким, но скучным спектаклем, попросту халтурой.

В тот вечер я долго плавала в море, смывая впечатления дня и пытаясь кожей запомнить ласку вечернего прибоя.

Близнец №2, выдавая мне ключ, задержал его в руке и улыбаясь спросил:
- Вы бы не согласились выпить со мной?

Услышав ключевое слово «drink», я с энтузиазмом школьницы, выучившей домашнее задание, звонко отрапортовала, что я очень сожалею, но я ужасно устала и должна идти в номер, потому что завтра я уезжаю и мне нужно собираться.

Дежа вю! Неужели я обозналась и передо мной снова был номер первый, виновник и свидетель моего вчерашнего позора?

«До чего ж вы, братцы, одинаковые», - думала я. Это было уже просто смешно! А может быть - стоп! - ах, я наивная! Так вот оно что! Приглашения близнецов наполнились новым смыслом. Я такое только в фильмах видела - и вот он, «Плащ Казановы»...

Однако номер второй реагировал на мой отказ совершенно непрофессионально: брови его недоуменно ползли вверх, а глаза - что за черт! - глаза стали слегка косить, будто потеряв фокус в попытке совместить вялый текст моей речи с энергичным тоном озвучки. Дежа вю! Неужели я обозналась и передо мной снова был номер первый, виновник и свидетель моего вчерашнего позора? Он что, издевается надо мной за мои же деньги? Но нет, у этого-то был шрам на подбородке - особая примета номера второго!

Не успела я обдумать возникшую головоломку, как портье добил меня вопросом, которого на этот раз я уж совсем не ожидала:
- Вы меня понимаете?

Я затравленно посмотрела на собеседника, пытаясь поймать ускользающий взгляд косящих глаз.
- Поскольку Вы завтра уезжаете, я предлагаю Вам сейчас оплатить напитки из бара в Вашем номере, чтобы утром Вы не тратили на это время.

Из бара? Какого бара? Какие soft drinks? Ах, mineral water из холодильника - конечно, конечно, sure... В моем кошельке, исхудавшем от вливаний в местную экономику, оставались лишь несколько купюр по 20 евро - ну что ж, так тому и быть; сдачу прошу считать чаевыми. Повезло вам со мной, братцы. В конце концов, свой долг туриста я исполнила до конца.

Сидя в автобусе, который вез меня в аэропорт Малаги, я прощалась взглядом с белоснежными виллами на цветущих взгорьях, с набиравшим осеннюю прохладу морем, с черными рекламными быками на возвышенностях вдоль дорог. Вряд ли я когда-нибудь попаду сюда снова, несмотря на брошенные в море центы. Но по приезде домой я непременно займусь английским.