Зазвонил телефон. Тина взглянула на часы. Три. Точно не отец.

— Привет, — засипел голос в трубке.
— Галя, это ты? Что случилось?
— Грипп подкосил. Подруга, выручай. В пять занятия, посиди с ними.
Пришлось собираться. Не подводить же Галку.

Тина изредка подменяла подругу, с которой училась в училище и которая преподавала рисование в кружке. Эти уроки не доставляли ей никакого удовольствия. К детям она была равнодушна, а их крики и суетливую возню переносила тяжело.

— Галина Ивановна заболела, сегодня занятие проведу я.

Ребятня встретила ее равнодушным молчанием. Принялись за работу. Тина огляделась. В классе поменялись рисунки. Особенно впечатлял большой ярко-зеленый Змей Горыныч с лукавым взглядом. Тина улыбнулась и подмигнула Горынычу. Внизу детская подпись «Александра Губина». А из угла с белого листа выглядывал светло-желтый паук с мохнатыми лапками. Добрый и совсем не страшный. «Александра Губина».

Тина прошлась по классу, заглядывая через детские плечи.

Все рисовали натюрморт с яблоком и кувшином, лишь одна девочка глубокими фиолетовыми мазками изображала нечто, похожее на змею. На ней был вытянутый свитер, юбка с серыми ромбами и такого же цвета колготки.

Все рисовали натюрморт с яблоком и кувшином, лишь одна девочка глубокими фиолетовыми мазками изображала нечто, похожее на змею.

— Почему ты рисуешь не натюрморт?

Молчание.

— Это ты Александра Губина?

Девочка молча кивнула.

— Закончишь этот рисунок, приступай к натюрморту.

Отпустив группу, Тина внимательно рассмотрела фиолетовую змею. Оглянувшись, поймала на себе взгляд веселого Змея Горыныча.

***
У маленькой Тины была дружная семья: мама — красавица-королева, папа — добрый волшебник, глаза которого светились обожанием своих «девочек». Тина всегда с вожделением ждала минуту, когда папа отложит свои дела, посадит ее на колени, и они, соприкоснувшись головами, будут читать толстые, наполненные чудесами и замечательными приключениями книги. Одно расстраивало, не во всех книгах были красочные и большие картинки. Решение зрело долго, а явилось одним морозным вечером, когда за окном выла белая-белая зима, и черные стволы деревьев напоминали скучные черные буквы на листе бумаги. И тогда Тина решила научиться красиво рисовать, чтобы все-все книжки украшали яркие картинки с принцессами и волшебниками, драконами и троллями, гномами и колдуньями.

— Когда вырасту, стану рисовать сказки, — по секрету поделилась Тина с папой.
— Здорово придумала, — одобрил папа, — но для этого нужно много учиться.

Девочка поразмыслила и кивнула — буду учиться.

На следующий день они пошли во Дворец пионеров записываться в кружок. Правда, им сказали, что новый набор начнется только с сентября, но папа смог договориться. Настоящий волшебник! Ее взяли в середине учебного года.

Желание стать настоящей художницей усиливалось с каждым штрихом, с каждым годом. Девочка могла рисовать сутками, если история захватывала ее. Она даже во сне придумывала — во что будут одеты герои, как будут вести себя, их мимику и движения.

Излюбленной техникой стала акварель, которая манила яркостью, легкостью, воздушностью и податливостью, сопряженной с капризностью. И еще запах… такой мягкий, такой сладкий. Будучи ребенком, Тина поняла: каждый оттенок пахнет по-своему, изумрудный — свежестью, голубой — прохладой, алый — костром, желтый — медом, как папа и его солнечная улыбка.

«Крепкая хорошистка» — так характеризовались успехи девочки в общеобразовательной школе, «способная» — так о ней говорил руководитель кружка и рекомендовал продолжить обучение в училище.

Недавно отец сказал, что видел ее последнюю работу: «рисунки стали совсем живыми, и, кажется, герои вот-вот спрыгнут со страниц».

Повзрослев, Тина часто брала с полки томики сказок, которые когда-то читали вместе с папой, и уже со знанием дела рассматривала иллюстрации. Да, она будет так же рисовать… нет, еще лучше.

Все время отдавалось живописи, алгебра, физика, история казались ненужными, скучными, приземленными. Последний год прошел тяжело, спасибо учителям — они тянули, понимая, чтобы поступить в художественное училище, нужен диплом о полном среднем образовании.

Сейчас Тина работала с несколькими издательствами. Заказов было много, и она хотела взять их все, не ради денег, а чтобы успеть сделать как можно больше.

Недавно отец сказал, что видел ее последнюю работу: «рисунки стали совсем живыми, и, кажется, герои вот-вот спрыгнут со страниц».

Странный получился разговор. Теперь они общаются лишь по телефону, хоть и живут в одном городе. Она не смогла простить предательство, не смогла принять появление в жизни отца «той женщины».

Когда мама умерла, Тина сдавала выпускные экзамены. Было тяжело. Но Тина верила, они с папой справятся, обязательно. Но потом появилась «эта женщина», Тина звала ее именно так, никак иначе.

Девушка молча собрала вещи и ушла жить в старую однушку, оставшуюся от бабушки.
Отец пытался вернуть, поговорить, но она не могла простить до сих пор, хотя уже полгода как позволила ему звонить по вечерам.

***
Купив фрукты, Тина отправилась к подруге.
— Галь, — женщина протянула подруге лист с фиолетовой змеей, — это рисунок девочки со светлыми волосами, ее Саша зовут. Странный какой-то выбор предмета, и цвет жуткий, не находишь?
— Саша? У нее мать недавно умерла. А папашка — алкаш. Сейчас ждет распределения в интернат. Пока ходит ко мне заниматься. Девочка способная. Жаль ее.
— Понятно.
— Тиночка, а завтра сможешь подменить?
— Для тебя что угодно.

Вернувшись домой, Тина первым делом достала свое портфолио. Ранние работы — наивные, светлые, солнечные, потом пришел опыт, рисунки стали профессиональными, в последних превалировали тяжелые холодные тона.

— Добрый день, Галина Ивановна еще болеет, поэтому занятие проведу я, — дежурной фразой поздоровалась Тина с малышней. — Сегодня мы должны закончить натюрморт. Приступайте.

Они сидели, соприкоснувшись головами, и рисовали колдунью, которая от прикосновения волшебного желтого цветка становилась доброй.

Покружив между детьми, Тина подошла к Саше. Та корпела над кувшином. И опять эти глубокие темные тона.

— Саша, поработай над светом. Посмотри, как он падает на кувшин.

Тина взяла кисточку и стала показывать, что нужно делать.

— Поняла?

Саша кивнула.

Урок пролетел быстро. Тина подходила к каждому ученику и рассказывала о какой-нибудь художественной хитрости.

Занятие закончилось, щебечущих детей разобрали родители. Осталась одна Саша.

— Ты любишь сказки?

Девочка кивнула.

— Можно я расскажу тебе свою? Только у нее нет конца, не могу придумать. Поможешь?

Начинать было сложно. Но когда Тина почувствовала переживания сидящей рядом девочки, стало проще. Саша очень внимательно слушала о принцессе, отца которой, доброго короля-волшебника, хитростью околдовала злая колдунья.

— Мне кажется, — произнесла она, когда Тина замолчала, — что принцесса должна победить колдунью чарами добра, и тогда король станет прежним. Ведь колдунья тоже несчастная, потому что злая.
— Возможно, ты и права… Можем еще порисовать. Хочешь?

Они сидели, соприкоснувшись головами, и рисовали колдунью, которая от прикосновения волшебного желтого цветка становилась доброй. А вокруг витал знакомый когда-то медовый аромат.

На прощание Саша серьезно, по-взрослому сказала:
— Ваши рисунки пахнут медом, как вы сами.

Тина сжала скулы. Главное не заплакать, не напугать ребенка.

Кое-как дождавшись утра, Тина позвонила отцу:
— Привет, как дела? Как жена?
— Хорошо. У тебя все в порядке?
— Мне нужен твой совет и помощь. Я решила удочерить девочку.