Вы можете назвать меня большой выдумщицей и фантазеркой, но все именно так и случилось.

Жила когда-то на свете изумительной красоты женщина со странным именем Феония. Она умерла задолго до моего рождения,а приходилась она мне… Нет, не мне, а моей родной прабабушке Ксении - родной сестрой. В семье нашей бережно хранили фотографии сестер, а в редкие вечера, когда все мы собирались вместе, рассказывали удивительную историю жизни Феонии. В этой истории было все: безумная любовь, невозможность счастья, пылкая страсть, романтически побег с любимым, непризнанный родными брак, рождение сыновей… Мать Феонии, Мария, так и не простила дочь и приготовленное богатое приданое Феония не получила, но молодых это не заботило, они упивались своим счастьем, да к тому же муж Феонии оказался на редкость хозяйственным и заботливым человеком - после десяти лет совместной жизни у них был собственный дом и свой выезд, подрастали трое сыновей и, казалось, что счастье надолго поселилось в уютном доме Феонии.

Неожиданно после многих лет молчания мать Мария прислала весточку с просьбой приехать. Встреча была натянутой. Упрямо сжимала сухие губы Мария, глядя на счастливую дочь; не радовали ее внуки, робко присевшие у постели грозной бабушки. В темной комнате стоял резкий запах лекарств .Бабушка умирала. Не простила она дочь, а в ответ на ее просьбу простить, тихо прошелестела синими губами: "Бог простит…" И все, ничего более, только подарила Феонии на прощание золотой перстень: топаз, обрамленный с двух сторон бриллинтами в виде подковок.

Прошло несколько лет после смерти матери. Ничто не омрачало семейную жизнь Феонии, даже когда грянула революция, казалось, что все - смерть, голод, разруха - происходило в другом мире, но это только казалось. Однажды приехали красноармейцы и увезли мужа и сыновей. Одна осталась Феония в своем враз опустевшем доме, потом из дома начали вывозить вещи, мебель… Приходили какие-то люди и увозили, увозили… Только перстенек материнский остался у Феонии, а что он - материнское проклятие или благословение - не знала она.

От добрых людей узнала,что сыновей ее с мужем отправили в Сибирь на поселение. Собрала Феония узелок и в дорогу за семьей своей отправилась. Только Бог один знает, сколько ей пришлось вынести, пока она нашла своих в глубокой тайге в землянке. Сколько было радости и сколько было слез! Младшенький ее не выдержал всех тягот и сгорел. Похоронили его тут же. Не увидела его Феония, только обняла крест на свежей могиле. И опять они строили дом. Здесь в тайге. Бревно за бревном. Все переселенцы помогали им. Совсем поседел ее муж и молчит все больше, и думает. О чем он думает?

Вот уже и дом готов, огонь горит в печи… Может опять заживут они весело и беззаботно, как прежде. Забыть, забыть все плохое. Жить, жить… Ничего, и здесь приживутся они. Бог поможет, ангелы сберегут. Ан нет, и полгода не прошло как дом построили, умер муж. Совсем постарела Феония в свои 36 лет. Похоронила она свою любовь за тридевять земель от родного дома. Так и жила дальше день за днем, не считая года .А когда старший сын женился, собралась она в дорогу обратно, да и сына среднего уговорила с собой, благо он еще не женат был.

Приехали, от дома родного мало что осталось, но никто не мешал им восстанавливать его. Закипела работа, и вот вырос дом не хуже прежнего. Расцвела Феония, помолодела, вернула ей родная сторона силы. Однажды пришла к ней в гости сестра, разговорились они слово за слово, вот и вспомнили про подарок матери, который все блестел на руке Феонии. Посоветовала сестра спрятать перстень матери, будто он ей горе приносил в жизни. "Не простила мама тебе своевольства, замужества твоего не простила, сними ты его", - уговаривала сестра. Подумала Феония, да и сняла перстенек.

Вскоре вышла она замуж за очень хорошего человека, сына женила. Окончательно поверили сестры, что перстень приносил одни беды. Запрятала Феония далеко-далеко материнский подарок. Теперь только слезы радости появлялись в ее глазах. Но однажды ночью заполыхало зарево, то горел дом ее сына. Все сгорели, никто не смог спастись. Сгорело и сердце материнское, рассыпалось на угольки, а перед смертью сказала она своей сестре, что перстень-благославение материнское, а не проклятие, только вот где оно - никому не успела сказать.

Чуть меньше века прошло и события, которые когда-то разрушили жизнь моих родных, разрушили и мою. Моя семья оказалась в другой стране изгоями, людьми второго сорта, без знания "гос. языка", бесправными. Потом была дорога в Россию, на Родину моих предков. В доме Феонии тихо доживала свой век моя бездетная тетя, она предложила пожить пока у нее.

Мой маленький сын быстро освоился в новом доме, муж нашел работу, и мы стали обживаться на новом месте, но однажды пришел черный для нашей семьи февраль, и мы остались с мужем без сына, а через полгода ушел из дома муж.

Одна… Я начала бояться праздников, а в Новый год просто принимала снотворное .Так прошло три года. Запах хвои, мандарины, детский смех… Все приносило боль. Праздники были не для меня. Работа - дом, дом - работа. Мне нравилось по вечерам сидеть с зажженной свечой, думать ни о чем, просто смотреть на огонек свечи.

Однажды мне показалось, что меня кто-то погладил по голове. Да, от одиночества и не такое покажется, подумала я, но присутствие кого-то в доме всегда преследовало меня, и это почему-то было мне приятно.

Наступил новый 2001 год. Я опять спряталась от шумного праздника дома. Все, что случилось дальше - то ли сон , то ли явь… Женский силуэт и голос, голос мягкий,добрый: "Неужели ты собираешься спать в такую ночь? Налей вина. В такую ночь нельзя спать!" "Да, да, - думаю я, - Нельзя же на самом деле спать". Белая скатерть, бокалы с белым вином. Мы сидим, разговариваем. Кто она? "Да ты знаешь меня", - смеется женщина. Как я могу знать ее? Нет, среди моих знакомых никогда не было такой. "Я - Феония, - отвечает она. - Бабушка твоя попросила к тебе зайти, а мы тебе и подарок к Новому году приготовили. Не бойся жить, девочка".

Утро было светлым и прекрасным. Я проснулась в ожидании счастья. Пахло хвоей, апельсинами, но это не приносило мне боли. А вот стол, бокалы… Значит, все было наяву, значит, не приснилось… Господи, значит все-таки есть и другой мир, не наш, не материальный, другой… И все, все взаимосвязано. Что она говорила? Не бойся жить? Значит, до сих пор я просто пряталась от жизни? Боялась ее. Да, наверное так. А что это так блестит на полу, неужели я разбила елочную игрушку? Нет, не похоже. Боже мой, это перстень! Топаз, обрамленный двумя подковками с бриллиантами. Фамильная драгоценность.