«...Она бежала по парку и с удовольствием ощущала, как копна распущенных волос волнами бьётся о её плечи и спину. Шаловливый ветер пытался спутать пряди, а солнце отражалось в них рыжими зайцами, изредка пропадая, и тогда её цвет снова становился таким же шоколадно-теплым, как раньше. Она замедлила бег, остановилась, отдышалась, убрала со лба чёлку и медленным шагом пошла дальше по асфальтовой тропинке. Сняла наушники, смотала провода и убрала в карман олимпийки. Мимо прошла пожилая пара, выгуливавшая маленького щенка. Она провела по волосам, пытаясь ощутить их мягкость. Ощупывала, сминала, словно убеждаясь, что это её, что она их чувствует. Потянула за прядь, спутавшуюся от ветра, и целый клок остался в её руке. Сердце забилось чаще, она потянула ещё раз, и когда вторая прядь легла в её ладонь, она истошно закричала, только-только понимая, что волосы вылезают клочьями. Прохожие, гулящие по парку, остановились. Кто-то показал на неё пальцем, кто-то смущённо отвернулся, а кто-то... Впрочем, ей было достаточно и этого... Она бежала по дороге, залитой солнечным светом, и чувствовала, что волны волос становятся всё мягче и легче. Копна за её спиной превращалась в жалкие клочки... Она плакала, бежала и плакала...»

Вера проснулась в слезах от кошмара, обняла себя за колени и, свернувшись в клубочек, уставилась в окно синими глазами. За окном стояла ночь, расшитая серебром звёзд и пуговицей луны. На карниз шлёпнулись две большие капли дождя, скатились по холодному железу и упали вниз, навстречу серому асфальту. Дождь уверенно забарабанил по стеклу, словно поддерживая Веру в её горе. Она села на кровати, подпёрла подбородок руками и упёрлась локтями в коленки, торчащие из-под ночнушки. «Кап-кап», капали слёзы на ткань ночной рубашки - «Кап-кап», вторил ей дождь за стеклом. Лужи на улице растекались от небесных слёз, образуя причудливые формы. Вера снова легла на кровать, укрылась одеялом, одетым в белый хлопок, и свернулась калачиком.

Ошибка. Она ещё совсем девчонка, и ей незачем смотреть на мир сквозь пелену страхов. Это всё полнейшая е-рун-да. Это всё не про неё.

- По-одъё-о-ом! На процедуры-ы! - медсестра шлёпала по коридору в голубых сланцах и звонким голосом вещала о начале очередного утра.

Вера потянулась в кровати, зажмурилась от заглянувшего в окно луча солнца и одним движением скинула ноги на холодный кафельный пол. Поджала пальцы и одела тапочки. Оторвала кусок бумаги от рулона, достала из нижнего ящика тумбочки зубную щётку, пасту и, шаркая, пошла к двери. На полпути остановилась, повернувшись к зеркалу, посмотрела на своё отражение, брезгливо дотронулась до абсолютно гладкой головы, топнула ногой от отчаяния и быстрым шагом вышла из палаты.

Диагноз рак Вере поставили ещё незадолго до окончания института. Жизнь - вот она, на ладони! Когда только-только чувствуешь свободу. Бабочкой порхаешь по коридорам бытия, оставляя след из разбитых сердец молодых людей. Каштановые, чуть вьющиеся волосы, синие глаза, тонкие запястья рук, дерзкий взгляд из-под черных пушистых ресниц - это всё она. Необыкновенно притягательная девушка. Вера только вошла в общий ритм, заявляя своё право на жизнь... Когда диагноз первый раз прозвучал в кабинете врача, как предположение - она ничего не почувствовала. Была уверена, что фразы о «большом количестве лейкоцитов» и «возможной лейкемии» - не про неё. Ошибка. Она ещё совсем девчонка, и ей незачем смотреть на мир сквозь пелену страхов. Это всё полнейшая е-рун-да. Это всё не про неё. Недомогания и одышка? У всех бывает. Надо заниматься спортом. Да-да, конечно же, она придёт за результатами последних анализов, да-да-да. Она бежала по коридору, окрашенному в серый унылый цвет, бежала навстречу воздуху, солнцу... спасаясь от призрачной беды.

Диагноз подтвердился. Лейкемия. Первым этапом стал таблеточный курс - она давилась этими круглыми шариками, почти всё время сидела дома. Серое бледное лицо, тёмные круги под глазами. Слабость тяжестью легла на плечи, а страх за жизнь змеёй свернулся вокруг шеи и душил. Родители захлёбывались в горе дочери, задыхались от любви и жалости, пытаясь ей помочь... А врачи настаивали на госпитализации. Вера упорно отказывалась - боялась сдаться... совсем, окончательно. Но клетки размножались очень быстро. Острая миелоидная лейкемия - коварная болезнь. Единственным шансом на спасение стала химиотерапия. Вера оказалась в больничной палате персикового цвета, на стенах которой местами уже отвалилась краска, дверь в палату не закрывалась даже на защёлку, и рядом стояла ещё одна кровать. Она была пустой.

Зализанные волосы в пучок, руки в карманах халата - Вера шла на первый в своей сознательной взрослой жизни укол. Страх за своё будущее толкал её к процедурной, а страх боли и неизвестности оттягивал этот визит. Медсестра только успела произнести слова «инъекция в спинномозговую жидкость»... Вера бежала по коридору в слезах и кричала, что не даст себя каким-то извергам, она умрёт сама, ей не нужна помощь! Она сама... Истерика.

Каждый день одни и те же уколы, капельницы. Стиснутые зубы и боль. Волосы, остающиеся на расчёске. Они больше не росли. Вера приняла решение - сбрить.

Каждый день одни и те же уколы, капельницы. Стиснутые зубы и боль. Волосы, остающиеся на расчёске. Они больше не росли. Вера приняла решение - сбрить.

Ей давали передохнуть от процедур - отпускали домой. Но лечение продолжалось, она снова возвращалась в палату со стенами цвета персика, снова лежала с капельницей, сдавала анализы. Изо дня в день. Иногда ей хотелось сдаться, глядя на измученное лицо, отражённое в зеркале, но она терпела.

В этот день в её палате оказалась женщина. Диагноз тот же - лейкемия. Рецидив. Она устало села на кровать, положила пакет с вещами рядом и посмотрела на Веру. Вера поздоровалась и смущённо отвела глаза. Женщина хмуро ответила:
- Ну, здравствуй...

Вера молчала. Ей было неловко.

- Одно и то же! Всю жизнь хожу туда-сюда, надоело, - громко сказала женщина. - Сдохнуть бы уже! Чем жить вот так, умирая!

В палату зашла медсестра.
- Так, девочки, вам обеим капельницу.
Женщина легла на кровать. А Вера подняла глаза на медсестру и спросила:
- Я могу поговорить с врачом?
- Обход будет - поговоришь. Ложись давай.
Вера встала и пошла к двери.
- Афанасьева! Куда пошла?!

Но Вера уже не слышала её. Она почти бежала к кабинету врача. Распахнула дверь и прокричала:
- Вы! Когда это всё закончится??? Я жить хочу! Я хочу быть красивой! Я не хочу быть здесь вечно! Я хочу домой! До-мой! Я лучше умру, но не хочу всю жизнь бороться! Я хочу видеть людей! Я не хо-чу больше сюда возвращаться!!!! Не хочу, слышите меня! Хватит! Люди вы или кто??? Отпустите!!! Отпустите-е-е-е!!!! - Вера задыхалась, кричала, била кулаком об дверь. Слёзы лились, змея страха ещё туже сворачивала кольцо удушья.

Врач вздохнул и жестом пригласил её присесть. За порогом кабинета медсестра нервно наматывала на пальчик поясок халата.

Но лечение продолжалось, она снова возвращалась в палату со стенами цвета персика, снова лежала с капельницей, сдавала анализы. Изо дня в день.

Разговор был долгим. Вере почти по пунктам была расписана её жизнь. Да, сейчас очень долгий период. Но если все этапы будут пройдены - она сможет вернуться в нормальную жизнь. Да, придётся следить за уровнем лейкоцитов и беречься от любой заразы. Будь то простуда или даже насморк. Она будет наблюдаться в онкологической больнице. Это будут стандартные анализы, но нужно верить в лучшее. Есть люди, которые больше не сталкиваются с этой проблемой. А волосы... врач сказал, что после того, как курс химиотерапии будет закончен - волосы снова будут расти. И ей снова придётся мыть голову через день. И расчёсывать спутанные концы. Вера сидела, разглядывая щербинки на кафельном полу. Сжала ладонь в кулак, посмотрела врачу в глаза и спросила:
- А я буду жить? Не так. По-другому? Чтобы жить. Не существовать! - она стукнула кулаком по коленке.
Врач промолчал.

Луч солнца скользнул по подоконнику, лизнул прозрачную тюль, оставив паутину тени на обоях. Долго добирался до подушки Веры, коснулся её закрытых глаз. Она отвернулась к стене. Открыла глаза. Обои? Цветы? Разноцветное одеяло... Она снова перевернулась на другой бок. Зажмурилась от яркого солнца. Да, она дома, наконец-то. Любимая тумбочка, на которой раньше копились браслеты, лаки для ногтей и косметика. Сейчас на ней было пусто. Она вспомнила вчерашний вечер. Как до ночи сидела с родителями на кухне. Как они плакали, как Вера молчала, стараясь не обсуждать болезнь, чтобы не вызвать жалость к самой себе. Она просто твердо сказала им, что она сильная, и раз ей выпала такая участь - её выбор жить. Пусть и на постоянном контроле врачей. Пусть и на таблетках, и с еженедельной сдачей анализов. Но уже сейчас у неё ремиссия. И это просто отлично. И жалеть её не надо.

Вера скинула ноги на паркет, по привычке поджав пальцы. Но деревянный пол, нагретый солнцем, оказался теплым. Она дотянулась рукой до тумбочки, повернула настольные часы циферблатом к себе. Стрелки показывали половину двенадцатого. Дверь бесшумно приоткрылась - мама улыбалась со слезами на глазах. Вера смотрела на неё и теребила уголок одеяла.

Она вернулась в институт. Не стала надевать парики, носить платки. Первый ёжик на голове за столько времени - был её гордостью. Победой. Она изменилась. Это была уже не та порхавшая по коридорам бабочка. В поведении появилась жесткость. Глаза были всё теми же, живыми. Но Вера боялась потерять состояние агрессии. Ей казалось, что именно сейчас она стала сильной. Каждый шаг, который она отбивала каблуками по кафельным квадратам - приближал её к жизни. Не зная этого, она по-прежнему оставляла за собой шлейф восторженных взглядов. Людей, восхищённых её силой.

Вера окончила институт с красным дипломом. На последнем вечере она была с короткой стрижкой, под мальчика, ярко-синем платье, цвет которого повторял синеву её глаз. В последней речи ректора, на словах о том, что в жизни могут произойти любые перемены - только Вера вздрогнула. И впервые за долгое время она почувствовала, что живёт. Прямо сейчас. Не существует, а живёт. И болезнь отступит. Ведь она на пороге новой жизни. Огромной жизни, с её опасностями и удовольствиями. И впереди ещё столько интересного... Змея страха разомкнула кольцо объятий и соскользнула, растворяясь в прошлом. Вера взъерошила волосы на макушке и улыбнулась. Всё будет хорошо.