Я готовлюсь к этому визиту тщательно, как к спецоперации. Настраиваю себя словно рояль перед концертом: контрастный душ, ароматный кофе, свежие анекдоты из «толстушки» (два смешных, нужно запомнить!) Репетирую перед зеркалом уверенность во взгляде и самую искреннюю из улыбок. Ни грамма растерянности, ни капли сомнения. Ни одной фальшивой ноты. Я продумываю каждый штрих, прокручиваю в голове каждый жест, каждый поворот головы — все должно быть безупречно.

Прическа, макияж. Парадно-выходные сапоги на шпильке. Цветастый палантин с кистями. Ничего мрачного, все яркое и жизнерадостное. Теперь главное. Я достаю из подарочного пакета шарф цвета майской травы, складываю его вдвое и растягиваю полоску шелковой ткани в руках пружинящим движением. Отличное качество! И цвет изумительный, классно подойдет к Элькиной рыжей шевелюре и зеленым глазам. Я мрачно усмехаюсь. Пусть все будет красиво…

Так, теперь контрольный звонок.

— С днем варенья, подруга! Любви, счастья…

— Спасибо, Леночка. Вечером жду. — Элькин голос звенит бубенцом. — А я салаты строгаю, пирог хочу затеять, фирменный.

Во гадина! Как будто ни сном, ни духом… Ладно, подыграю.

— Пирог — это здорово! Одна возишься или кто помогает?

— Одна. Мама на работе, а я отгул взяла — все-таки двадцать пять, дата!

Дорога занимает почти час. Все заготовки насмарку. В голове сумбур, в животе плещется паника. Почему она? Почему именно она?

Узнав все, что нужно, быстро сворачиваю разговор. Провожу рукой по теплой велюровой шубке, лежащей в кресле, и в ней тотчас заводится тихий моторчик. Я треплю кошку за ушко и целую в замшевый нос. Пожелай мне удачи, Мазюша!

Самое сложное — побороть внутренний мандраж. Спускаясь в лифте, читаю про себя мантру: «я абсолютно спокойна». Не расплескать бы по дороге…

Дорога занимает почти час. Все заготовки насмарку. В голове сумбур, в животе плещется паника. Почему она? Почему именно она?

На остановке автобус заполняется ватагой ребятишек. Ах да, каникулы… Похоже, дети едут в музей. Или в планетарий. Три пацаненка и четыре девочки, разделившись на две группки — мальчики направо, девочки налево — занимают «гармошку» в центре автобуса, аккурат напротив меня. Я рассеянно наблюдаю за детьми и, забыв о цели поездки, непроизвольно улыбаюсь. Забавное зрелище!

Один из мальчишек достает из рюкзачка новенький смартфон и деловито принимается оживлять его. Приятели счастливого обладателя чудо-техники, вибрируя от восторга и зависти, сначала заворожено глазеют на мерцающий экран, а потом заныривают туда по стриженые макушки. Вот это техника!

А девчушки, искоса поглядывая на мальчишек, визжат и гримасничают. Они сдергивают одна у другой шапочки, кокетливо встряхивая пушистыми гривками, толкаются и смеются, явно пытаясь привлечь внимание одноклассников. Тщетно… Серьезным мужчинам не до глупостей. Одна из девчушек, устав от борьбы и признав свое поражение, с размаху плюхается на сиденье рядом со мной. На ее мордашке жирным курсивом написано разочарование. Проигрывать всегда обидно… Как я ее понимаю!

«Женская дружба до первых штанов» — вот что сейчас наглядно продемонстрировали мне малышки… Как только девчушки поняли, что ребят им не заинтересовать, они сразу потеряли интерес и друг к другу. Погрустнели, затихли и, нахохлившись, расселись на свободные места. Дружба иссякла, словно ее и не было.

С Эллой мы дружим (ДРУЖИЛИ!) с пеленок. В детстве она была заводилой и режиссером наших игр и проказ, я — статисткой и восторженным зрителем. Двадцать лет назад мы дали друг другу «страшную клятву» верности и поменялись в знак вечной дружбы любимыми куклами. Элькина Виолетта оказалась красивее и дороже моей замызганной Маришки, и родители накинулись на меня с упреками: «Нельзя брать чужие вещи! Сейчас же верни куклу Элле!».

— Хорошо, — покорно согласилась я, перебирая кудри белокурой красавицы. — Сейчас отнесу. Я ей сразу сказала, что такая клятва понарошку. Лучше завтра мы поклянемся в дружбе на крови, по-настоящему. Нужно взять нож и сделать разрез на ладошках…

Родители переглянулись. Виолетта осталась у меня.

…Год назад, день в день, судьба преподнесла мне царский подарок. Тогда весь день накрапывал дождь, и когда я, последняя из гостей, вышла от Эльки, лупанул жуткий ливень. Денег на такси не было, и пока я брела до остановки, тщетно пытаясь совладать с выворачивающимся вверх зонтом, промокла насквозь. «Мазда» цвета металлик мягко затормозила впереди. Из окна выглянул симпатичный парень: «Девушка, садитесь в машину. Отвезу вас куда скажете». Я замялась… Искушение забраться в теплое нутро автомобиля было велико, но принимать подобные приглашения от незнакомых мужчин не в моих правилах…

— Не бойтесь, я не маньяк. — Улыбнулся парень. — Врач я, клятву Гиппократа давал. Если не спасу вас от верной простуды, меня сгложет совесть.

— Не бойтесь, я не маньяк. — Улыбнулся парень. — Врач я, клятву Гиппократа давал. Если не спасу вас от верной простуды, меня сгложет совесть.

Я села в машину. Вода лилась с меня как с того гуся.

— Куда вас везти? — спросил совестливый эскулап. — Кстати, меня Валерием зовут, а вас?

— Лена. Я у подруги в гостях была, на дне рождения. — Словно извиняясь за хождение под дождем, начала я. Потом добавила: — А у меня тоже есть серая Мазда…

— Да ну? — удивился парень. — А почему тогда пешком?

— Потому что это кошка. — Объяснила я, хихикая. — Она маленькая совсем была, спряталась под машиной от пса, а пес сидел, ждал… Я ее вытащила и домой принесла.

— Здорово! Лена, это же не просто совпадение, это — судьба! — с пафосом произнес владелец железной тезки моей любимицы. В глазах его скакали бесенята.

Да, это была судьба. Ямка над его ключицей пахла апельсином… Любовь закрутила нас центрифугой. Оказалось, что мы любим одни и те же книги и фильмы, но наши музыкальные вкусы кардинально отличаются: Валерка тащится от бард-рока, а я обожаю джаз. Стараясь лучше понять любимого, и я стала слушать Канцлера Ги, а потом и Эльку на эти песнопения подсадила.

Месяц назад Валера решил познакомить меня с родителями, живущими в Питере. Я расценила визит как помолвку и жутко переживала. Элька дала мне свое кольцо и серьги из белого золота с изумрудами — пусть потенциальные свекры увидят, что я не бесприданница.

Предложения от любимого я так и не дождалась… Ночевали мы в гостинице — Валера решил, что так будет лучше. Когда я сняла украшения, он долго крутил в руках кольцо, внимательно рассматривая его и примеряя на свой мизинец, а потом стал выяснять, откуда они у меня такие дорогие «цацки». Пришлось признаться, что украшения Элькины. После этого разговора между нами словно черная кошка пробежала… Спустя два дня он улетел по делам в Германию.

А вчера я столкнулась на улице с нашей общей приятельницей, Настей, и та рассказала мне, что Элька выходит замуж — она видела ее в ювелирном салоне вместе с женихом, которого звать Валерой. Далее следовало описание внешности жениха и повествование о том, как счастливая Элька выбирала и мерила колечки… Парочка была так занята друг другом, что Настя даже не решилась подойти к ним.

Придя домой, я сразу я позвонила любимому. Да, роуминг, дорого, но не мучиться ж неизвестностью пять дней… Два звонка провалились в пустоту, а на третий Валера ответил сдавленным голосом:

— Извини, Лен… не могу разговаривать, перезвоню позже.

— Подожди, не клади трубку! — заорала я. — Скажи — это правда? — я мучительно искала нужные слова. — Вы с Элькой… Ты покупал ей кольцо?

— Подожди, не клади трубку! — заорала я. — Скажи — это правда? — я мучительно искала нужные слова. — Вы с Элькой… Ты покупал ей кольцо? Ты…

— Лен, я все тебе объясню, чуть позже… — едва слышно пробормотал Валера. — Да, кольцо покупал. Я хотел… но раз ты все знаешь…

Связь оборвалась.

Я в ярости швырнула трубку о косяк двери и упала на кровать. Боль кипящей смолой разливалась внутри, смывая горячей волной прошлое счастье… Элька! Почему именно она? Боже, как это пошло… Гадюка, стерва, сука… УБЬЮ!

Элька открыла дверь — руки у нее были в муке, нос тоже.

— Поздравляю! — громко говорю я, отгораживаясь, словно щитом, колючим букетом. Не хочу целовать изменницу…

Элька вытирает испачканный нос локтем:

— Спасибо! Ленусь, поставь сама цветы в вазу, ладно? — Элька кивает головой в сторону комнаты. Судя по невинности взора и радушному приему, она еще не догадывается, что я все знаю… Канцлер Ги под гитарный перебор читает вслух мои мысли: «Когда я в камень скатаю жест, тогда в крови загустеет месть…»

— Хорошо. — Я стаскиваю сапоги и прохожу в комнату. Достав из серванта старомодную хрустальную емкость, быстро запихиваю в нее колючие стебли.

Потом аккуратно достаю из пакета шелковый шарф и иду на кухню, держа руку за спиной.

— Элл, кто из великих был задушен шелковым шарфом, а?

Элька изумлено оборачивается:

— Айседора Дункан… но она сама виновата… Еще Павел Первый, кажется. А что?

Я двумя руками набрасываю ей на шею тонкую шелковую ткань, быстро оборачиваю ее вокруг Элькиной шеи и перекидываю концы шарфа вперед. Голубая жилка на тонкой шее пульсирует сквозь прозрачную кожу.

— Это мой тебе подарок. Нравится? — спрашиваю я, слегка потягивая шарф за оба конца.

— Спасибо, Ленок! — Элька вытягивает губы для поцелуя, но я снова уворачиваюсь:

— Очень хочется тебя задушить, но… живи, так и быть. Да, Валерку я тебе тоже дарю, для комплекта. Будьте счастливы! Я гордо поднимаю голову, пытаясь закатить вовнутрь слезы, и иду в прихожую. Элька выскакивает за мной, сдирая с горла намотанный шарф:

— С ума сошла? Что случилось?

Канцлер Ги под гитарный перебор читает вслух мои мысли: «Когда я в камень скатаю жест, тогда в крови загустеет месть…»

— Я все знаю, Элл. Рожнова видела, как вы с Валерой кольца покупали… Все, Элла, все. Я для тебя умерла. И для него тоже. Знаешь, что хуже всего? Вранье! Ненавижу! Лучше бы сама мне рассказала…

— Какая же ты дура, Ленка! Валерка ТЕБЕ кольцо покупал, а не мне!!! А меня помочь попросил, на свой вкус не надеясь. И с размером боялся промахнуться, я на себя мерила — пальчики-то у нас с тобой одинаковые. — Элька крутит перед моим носом растопыренной пятерней с прилипшими ошметками теста. — А что, разве он тебе еще ничего не…? Ой, он же просил… Сюрприз!

— Сюрприз? — Я растерянно хлопала мокрыми ресницами, все еще не решаясь поверить…

Канцлер Ги заполнила повисшую тишину:

Когда б на то случилась ваша воля —
Гореть бы верно мне на медленном огне.
Вы ненавидите меня до боли,
И это весело вдвойне.
И это весело вдвойне.

Элька истерично хохотала, согнувшись пополам. Зеленый шарф змеей извивался на полу.