Яркая искрящаяся полуденным солнцем поляна, зеленая струящаяся под порывами легкого ветерка трава, полукруглая запруда, и окаймляющий всю эту опушку лес. Разве ж это не рай? Пение птиц, ласкающих слух изысканных музыкантов, просто переросло в живую симфонию, словно закружилось в невидимом танце приятно согревая сердце.

Он стоял напротив нее. Черные одежды, укутанное в глубокую накидку лицо, все скрытое словно маской, и темные злые глаза. Он пришел за ней, и она давно уже знала про его охоту. Ему будет не легко победить, но щемящее чувство слабости сдавливало ее тисками. Последнее время в ней отпала нужда. Ее забыли, ее втаптывали в грязь, ее прокляли.
- Ты пришел, чтобы завершить круг? - Ласковым нежным голосом спросила она.
- Я пришел за победой. Ты ослабла, и скоро люди станут моими рабами. Я не хочу ждать момента когда от тебя НИЧЕГО НЕ останется, я пришел избавить тебя от страданий.
- Сколько заботы… и это говорит тьма? - Она не подзадоривала и не играла. В ее голосе сквозила ее подруга Грусть, и она прекрасно поняла, что он почти прав.
- А когда-то мы были близки. Я не могу забыть тех сладостных мгновений. - спокойно и немного нагло проговорил он. Он за это время вырос, окреп и воспылал жаждой власти. Власти над людьми. Эти слабые создания легко впадали в его зависимость и восхваляли его имя, они приносили ему дары, и делали из него бога. Люди приняли его, некогда несмышленого, слабого юнца по имени Нажива.
- Мы никогда не были близки. Это твой блеф, и моя слабость. Я пыталась угомонить тебя, и только ЭТО было нашим общим, - она устало посмотрела в прорезь его мазки, прямо в глаза.
- Любовь… Ты положила себя между нами, но только недавно я понял, что ты хотела управлять мной. Наглая, самодовольная, жестокая, отвратительная тварь … Ты бываешь хуже черных, ты и есть само порождение тьмы.
- Я? Свет, и тьма промежуточны. Окончательного, сублимированного зла или добра не существует. Ты глупец, Нажива. - Она бросила это словно вызов. Он дернул плечами, но меч за спиной так и не покинул ножен. - Зачем ты скрываешь истинное лицо?
- Такова сила тьмы. - Его ответ был словно заученным манускриптом. Сухие, слова - как приказ или приговор.
- У тьмы нет лица? Ты глуп, Нажива. У добра нет лица, а зло всегда имеет образ. Спроси людей, что они помнят, а что быстро забывают. В их памяти сохраняется тьма, а свет быстро уходит…
- Любовь… Ты гневишь меня, или распаляешь себя для битвы? - Он улыбнулся, но лишь глаза не скрытые накидкой и прорезью отразили это. - Бой будет, его не миновать.
- Свет вечен, как и тьма, но к сожалению нет абсолюта. Днем существуют тени, ночью звезды.
- Ты готова? - Он медленно потянулся за мечом.
- Идиот, нам нечего делить, и ты же знаешь, что оба мы бессмертны. Победы быть не может.
- Я многое познал за эти годы, - Нажива одетый как средневековый убийца из Японии - Ниндзя, вынул вакизаши, и отправив его чуть назад вытянул левую руку, с огромными стальными когтями на ладони.
- Люди породят нас снова.
- Боишься… - Нажива смаковал каждый звук. - Боишься стать забытой?
- Неет, - Взревела она и бросилась вперед.
Удар меча, отскок, резкий выпад. Нажива был силен и беспощаден. Отвод меча, ответный финт и алая полоска озарила ее плечо, чуть нижи шеи. Еще на сантиметр выше и она бы точно не смогла сопротивляться.
- Боишься… - повторил он, уходя по кругу, и делая коротким мечем восьмерку.
- Стой… - Она словно вернулась в себя, и здраво опустила меч. - Уйди. Прошу тебя.
- Да. Люди к тебе не расположены. То верно. Ты слабнешь, так зачем тянуть.
- Я остаюсь для тех, кто верит. Пока жива я, мир меня не бросит.
- Так что ж тянуть. Ты сама сказала, что бессмертна. Пусть люди возродят тебя! - Он был доволен.
- Уйди, Нажива.
- Пришла пора - уйти тебе. Уйти совсем и навсегда, - Он принял стойку и медленно, маленькими шагами пошел на нее.
- Не надо. - Быстрый удар она успела отразить, но окрепший возмужавший воин крушил ослабленную деву.
Мечи столкнулись и звон стали перешел на крик. Удары молниеносные и скользящие, обманные финты и резкие уходы. Он то нырял, то прыгал, орошая кровью свой меч. Удар… она осеклась на вздохе и опустилась на колено. Нажива отпрянул и довольно глянул на рассеченную грудь от правого плеча до пояса. Рана была не глубокой, но непереносимо больной.
- Уйдии…. - Она просила. Слезы текли по ее щекам, застилая взгляд белесой пеленой. Она страдала, от боли и от бессилия. Кровь обильно смочила ее нагрудную броню, а бедра полностью покрылись красными разводами.
- Ты поищи силы… я не хочу слыть слабаком. Я предпочту удаче - мастерство. - Он отступил и с наслаждением смотрел на ее залитое слезами лицо. Красивое, нежное лицо. Лицо, которое он когда-то боготворил. Лицо, которое покрыл сотней поцелуев, лицо, которым наслаждался в минуты их близости.
Она воззвала. Весь мир завертелся вокруг нее, и то и там она увидела себя. Забытую, отвергнутую, проданную. Ее душа сжималась, разрываясь, пытаясь подтолкнуть, направить. Люди не видели ее. Один говорил "Люблю", а сам лишь пользовался этим. Другая пробивалась к богатству, прикрываясь ей. Еще один - словами растоптал ее. Другая хитро пользовалась тем же. Нигде… и ничего…
- Ну что? - Злорадно и с некоторой грустью молвил Нажива.
Она молчала, и скорбно подняла глаза на него. Часть сознанья металась по миру.. неравный брак, завещание, богатство. Злоба, месть, ложь.
- Ты встанешь, или я убью тебя сидящей на коленях? Выбирай. - Нажива совсем без злобы, словно палач занес меч, и приблизился на расстояние удара. Есть. Мальчишка - лет тринадцати, с полузасохшей ромашкой, несся по полю, через бурьян и пашни, бежал с горящим сердцем, и полными любви глазами.
- Я все еще нужна. - С тихим воодушевлением, радуясь своей маленькой победе, она привстала. Этих сил мальчугана не хватит для боя, но она ждала, когда он встретит ее. Подарит свой символ, свою любовь - ромашку, той девушке для которой он ее сорвал.
- Я потерплю. Взывай к себе, ты все равно обречена. - Нажива отступил. Меч опустился в землю и глаза с сомнением смотрели на нее.
Мальчишка перемахнул через ограду и влетел на порог….
- Нееет… - взревела Любовь, и Нажива резко подскочив нанес рубящий удар сверху вниз. Резкий, выверенный и точный. Любовь пошатнулась и с стеклянными глазами упала на траву, нежно принявшую ее в объятья.
Мальчишка плакал. Плакал, утирая слезы грязным рукавом рубахи. Ромашка, смятая в ладони, окрасила ее желтой пыльцой. Белые мятые лепестки падали из кулака, на землю … а Она стояла с другим и о чем-то добродушно лепетала.
"Еще бы. Он ведь сын богача, а кто есть я? Простой мальчишка, у которого за душой нет ничего, кроме чувств. На что я надеялся? Дурак!"
Нажива отступал с поля, с некоторой злобной ненавистью к себе. Он хотел победы, он добился. Но что есть чистый путь без препятствий и без помех. Скукота. Ну вырастит он, еще окрепнет. Кто следующий? Страсть - сестра Любви? Но она давно уже с ума сошла, по нему - по Наживе! Она в его власти. Так кто же следующий? Честь - повержен с самого начала, Справедливость - следом, теперь Любовь…
Трава колыхнулась сзади. Звучный полувздох-полустон. Нажива обернулся.
- Неужели Я был не так точен? Она не могла вынести такого удара. Не могла. Значит нашла… нашла силу.
Нажива, снова отвернулся и уже бодро зашагал вперед. Успеет еще он убить Любовь. Позже. Она сейчас слаба чтоб сопротивляться. Да и сил у нее почти нет. Один, или одна - не дает ей умереть. Ничего. Скоро и эти узнают мощь Наживы. А жизнь без боя, без поражений и побед - скучна.
Любовь, вся залитая кровью, истекая и задыхаясь от наполнившей ее горло крови, повернулась на бок и затихла. Есть несколько сердец, которые не дали умереть. И ради них она восстанет. Только ради них.
Подумай, может, и твое сердце дарит ей мгновенья жизни. Оставь ее не для себя так для других, для многих. Сейчас она на грани и может сгинуть. И только ты и несколько таких же держат ее на пороге смерти. Не убивай ее.