Золушка бежала, опаздывая на работу. Стрелки часов стремительно приближались к 9. Золушка то и дело поглядывала на часы, подсознательно пытаясь загипнотизировать непослушные стрелки, но время неумолимо мчалось вперед.

Ее маленькие изящные ножки были обуты в старые стоптанные туфли. Несомненно, бывшие когда-то модными и дорогими. И каблучки их цокали звонко и мелодично. А теперь они износились... "Стыд-позор", - вздыхала Золушка, глядя на свои ноги.

И тут она сбилась с ритма и остановилась возле витрины нового магазина как завороженная. Всего пять миллиметров начищенного до блеска стекла отделяли её от пары изящных туфелек с тоненькими каблучками, усыпанных сотней сверкающих камушков. Девушка мечтательно улыбнулась, забыв обо всё на свете, она уже не спешила на работу и даже не слышала, как часы пропикали 9. Она представляла себе, как красиво будут смотреться на её ногах эти туфельки.

Из глубины магазина послышались шаги, и к витрине вышла жеманная красавица модельной внешности. Она держала в руке только что отпечатанный ценник. Через стекло витрины она окинула Золушку надменно оценивающим взглядом и с ехидной улыбкой поставила ценник рядом туфельками.

Золушка взглянула на ценник и огорчилась: ей нужно работать несколько месяцев, чтобы позволить себе такое дорогое удовольствие. Опустив голову, она уныло побрела по улице. Жеманная красавица, явно удовлетворённая увиденным, скрылась из поля зрения.

Целый день Золушка не могла сконцентрироваться на работе, ее мысли крутились вокруг сверкающего чуда на витрине магазина. Наконец, приняв окончательное решение, она сняла с карточки деньги, которые старательно откладывала несколько месяцев на новый холодильник, затем, ни секунды не колеблясь, решительно потянула на себя дверь магазина.

Жеманная красавица выписывала чек без тени ухмылки, и в ее глазах читалось удивление, смешанное с завистью.

Золушка крутилась перед зеркалом весь вечер: она снимала туфли, вновь одевала их, пристукивала каблучками, гладила каждый сверкающих камушек и ощупывала тоненькие набойки. В этот момент она чувствовала себя очень-очень счастливой.

И вот у нее свидание. Ей так натерпится, чтобы ее бойфренд был первым, кто увидит ее обновку! "Ну, как тебе?" - дрожащим от волнения голосом спрашивает Золушка, крутясь перед ним словно в вальсе и пристукивая каблучками.

"А, ты про туфли, - недовольно поморщился он, - не надевай их больше. Кисуля, они мне категорически не нравятся! В старину в таких королей хоронили. А ты выглядишь в них просто вульгарно. Они тебе не идут. Посмотри! На тебя же люди оглядываются, мне это совсем не нравится. Ты поняла меня? Пообещай мне, что ты завтра же отнесёшь их туда, где купила!"

Золушка ничего не ответила. Она широко распахнула глаза и потеряла дар речи. Резко развернувшись, она решительными шагами пошла прочь, а потом побежала быстро-быстро, как только могла. Она не слушала криков, которые раздавались ей вслед, и не хотела их слышать. Это был не ее принц.

Золушка бежала, не видя перед собой дороги. Она плакала, горько, навзрыд, роняя слезинки на оскорбленные туфельки. А потом вдруг подвернула ногу и упала. И еще долго-долго плакала, прижимая к груди сломанный каблук.

Золушка вздрогнула и... проснулась.

Октябрьское солнце припекало как никогда. Его лучи были такими же ласковыми и тёплыми как летом. Золушка шла по городу размеренными шагами и улыбалась. Она улыбалась солнцу, небу и незнакомым людям. На ее маленьких изящных ножках красовались сказочные туфельки с тоненькими каблучками, усыпанные сотней сверкающих камушков. Лучи солнца отражались в каждом из них, образуя сотни крошечных радуг. Прохожие останавливались и оглядывались вслед высокой красивой блондинке с ослепительной улыбкой. И тоже улыбались.

Золушка шла на бал. На ее бал. И когда часы пробили полночь, ее карета не превратилась в тыкву, а платье – в лохмотья. Ее жених, тихо склонившись над ней в танце, прошептал: "Ты сегодня неотразима, - и добавил, - у тебя просто сногсшибательные туфельки!"

Золушка взмахнула ресницами и, улыбнувшись, прошептала в ответ: "Спасибо, мой принц!"