То, что жизнь наша в полоску, это знают все. Часто с зеброй сравнивают, а я про тигра подумала в связи с наступившим годом. Так вот, что рыжая полоса закончилась и пришла черная, это я поняла еще вчера утром. Но как этой черноте удалось уместиться в один день, отдельная песня.

Впрочем, начну по порядку. Шел второй день нового года. После вчерашних гостей я намеревалась отоспаться. Проснулась в 8 утра от всхрапов мужа и дикой жажды. В холодильнике обнаружила только литр кефира, который и употребила одним махом. В предвкушении любимой подушки я тихонько, чтобы не дай бог не потревожить муженька, вытянулась на своей половине дивана и уже хотела блаженно закрыть глаза, когда телефон мелодичной трелью прошелся по моим мечтам. Я твердо решила, что трубку брать не буду. Однако у звонившего нервы были явно крепче моих.

— Алло, кто там в такую рань? — лениво спросила я, зевая.
— Мамочка, выручай, — раздался из трубки хрипловатый голос дочери, — нас с Севой пригласили на турбазу. Там будут нужные люди. Ты же знаешь, как Севе необходима работа… А там кое-кто со связями.
— Это что, розыгрыш? Только сегодня, как мне кажется, не 1 апреля. Ну, и езжайте себе, дайте мне поспать.
— Мам, мы не можем взять Машку с собой. Ты же ее знаешь. Сева уже лишился работы из-за нее. Она опять что-нибудь такое выдаст, мало не покажется.
— А нечего при ребенке свои дела обсуждать, — не преминула я поворчать.

— Ну, пусть папа отвезет. — Я посмотрела на спящего мужа и, уловив запах перегара, с тоской поняла, что внучку в театр везти мне.

Да, Машка — это ураган, это цунами, это энерджайзер.

— Мамуль, а еще Машку сегодня на елку в театр отвезти надо. У нее костюм снежинки, она стишок приготовила.
— За руль? В такую погоду?
— Ну, пусть папа отвезет. — Я посмотрела на спящего мужа и, уловив запах перегара, с тоской поняла, что внучку в театр везти мне.

Она влетела в квартиру с веселым шумом и сразу как-то заполнила все пространство. Кот Филимон мигом залез под диван. Когда я смотрела на рыжие кудряшки и на курносый носик, весь в конопушках, то вспоминала фильм по рассказу О`Генри «Вождь краснокожих». Машка начала сходу:
— Бабушка, у тебя капуста есть?
— Есть. А тебе зачем?
— Варить будем. — Серьезно сморщив носик, произнесло это четырехлетнее создание. — Чтобы мама с папой не ругались. А то папа спрашивает, почему на ужин нет мяса. Мама отвечает, что он капусты не наварил. А мы сейчас с тобой наварим много-много. И еще, бабушка, ты можешь мне купить лимон или два?
— А лимоны-то тебе зачем? Они же кислые.
— Папа говорит, что мама будет счастлива, если ей принести на блюдечке с голубой каемочкой лимон или два, а мама сказала, что ей не помешает и штука зеленых. Кого зеленых, я не поняла, может, яблок, может, киви, поэтому лучше купить два лимона. Блюдечко я уже нашла. Я так хочу, чтобы мама счастлива была.

Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Вспомнилось, как зять лишился работы. Родители этого чуда решили пригласить Севиного начальника с женой в гости, рассчитывали на прибавочку к жалованию. Да вот только не учли, что рыжий ангелочек не дремлет. Юная террористка подошла к гостье и, мило улыбаясь, спросила:
— Тетя Рая, а где лапша?
— О чем ты, деточка, какая лапша, — недоумевала тетя Рая.
— Которую вам дядя Боря каждый день на уши вешает.

Пока жена начальника судорожно ловила ртом воздух, сам начальник дядя Боря нагнулся к девчушке, и пока он собирался что-то сказать, та выпалила:
— Дядя Боря, а у вас голова не чешется?
— А что? — подозрительно сморщился начальник дядя Боря.
— Мне просто интересно, наверное, должно чесаться, когда рожки растут.
Теперь папа этого ангелочка ищет новую работу.

Я же знала, что лучше остаться дома, однако, не хотелось лишать ребенка радости встречи с Дедом Морозом, она ведь стишок учила.

— Сергей, вставай, — задергала я мужа. — Надо Манюню на елку отвезти.
— Ты, Оля, вообще, соображаешь, что говоришь. От меня выхлоп какой — до первого гаишника. — Муж встал, подошел к бару, налил рюмку коньяка и одним махом осушил ее, чтобы у меня больше вообще никаких сомнений не возникало.

Тяжело вздохнув, я пошла на кухню варить себе кофе, поэтому не видела, как Машка потянула за неосторожно торчавший из-под дивана хвост Филимона. А только услышала в последовательности дикий вопль кота, звон разбившегося стекла, рык мужа и звонкий смех Машки, которая уже ворвалась в кухню. Я поспешила на поле боя — посреди комнаты валялась елка, на полу сверкали осколки елочных игрушек, футболка мужа была залита остатками коньяка, а он сам с тоской смотрел в пустую рюмку. «Так, ребенка срочно надо увозить, пока еще посуда цела. Быстренько кофе выпью», — и только я об этом подумала, как учуяла запах убежавшего из турки любимого напитка.

Наконец мы собрались. Прежде, чем выпустить внучку, я выглянула в подъезд, посмотрела, чтобы не столкнуться с пожилой соседкой, у которой как-то Машка спросила, что случилось с ее котелком и почему он не хочет варить.

Судя по тому, как начался день, в запасе необходимо было иметь часа два как минимум. Сначала не срабатывал замок, потом надо было поймать Машку, которая ни в какую не хотела садиться в детское кресло, позже не заводилась машина. И все-таки мы поехали. Я же знала, что лучше остаться дома, однако, не хотелось лишать ребенка радости встречи с Дедом Морозом, она ведь стишок учила. Перед самым театром я остановилась на пешеходном переходе. Это, конечно, стоило предчувствовать, и все-таки удар в бампер моей машины оказался неожиданным. Я еще не успела открыть дверцу, как ко мне подлетел взлохмаченный мужик и завопил:
— Ты, коза, чего тут встала?
— Чего, чего? Пешеходов пропускала, не видишь, что ли.
— Давить их, козлов, надо. Ходют тут, машинам не проехать. И баб развелось за рулем, просто кошмар какой-то!

Пока мы, мило препираясь, ждали гаишников, я позвонила своей соседке — подруге Галке, чтобы она отвела Машку на елку, пока я разбираюсь с помятым бампером. Я еще не знала, какой розыгрыш подготовила мне судьба.

В участке первый раз в жизни я дышала в известную трубку, а инспекторам, видно, было скучно, они тыкали мне на какие-то деления и говорили, что трубочка показывает наличие алкоголя в крови. Я в ужасе подумала, что это дает себя знать выпитый накануне бокал шампанского.

Мне бы опять насторожиться, но… Где были мои мозги? Хмырь сел на водительское место в моей машине, и мы поехали.

— Что пили сегодня, дамочка? Пивка с утра не потребляли?
— Я пиво вообще не пью. Мне даже кофе не удалось отведать. Кефир я пила.
— Запомните, водитель, если намерены сесть за руль, никогда не пейте ни кефир, ни квас. — Доблестные стражи дорожного движения похохотали, а потом дали совет. — Пусть этот хмырь садится за руль вашей машины, а то у вас вон как ручки трясутся, съездите на экспертизу, тут недалеко. Если что, ему все равно платить, ну, в смысле ОСАГО.

Мне бы опять насторожиться, но… Где были мои мозги? Хмырь сел на водительское место в моей машине, и мы поехали. Конечно, 2 января никакая экспертиза не работала. Уже стемнело, когда я обрела руль своей помятой колымаги, чтобы ехать домой. Хотела позвонить Галке, но, естественно, батарейка в телефоне села.

Въехав в родной двор, я, как ни странно, удачно припарковалась, даже посетила крамольная мысль, что этот день закончится не так, как начинался. Захлопнув дверцу машины, вдруг увидела, что на балкон выскочила Галка и знаками начала показывать, чтобы я не заходила домой, а сразу шла к ней. «Машка что-то натворила», — в ужасе подумала я.

Однако Манюня на удивление была тиха и задумчива и оживилась, лишь увидев меня.

— Бабушка, ты домой не ходи, там дед разбушевался. Он кричал, что ты его на весь город опозорила. В чем ты путалась, бабушка?
— Да объясните толком, что произошло? Галка, ты сказала ему об аварии?
— Сказать ему хоть слово было невозможно, — вздохнула Галка. — Когда эти двое — Сергей и мой Николай почувствовали свободу, им захотелось на люди. Они не придумали ничего лучше, чем пойти в ресторан. И вышли покурить на улицу как раз в тот момент, когда ваш «форд» остановился на светофоре. Эти гулены успели разглядеть, что за рулем сидел посторонний мужик, а ты была рядом. Теперь представь картинку — Машка у меня, а ты с каким-то хмырем на месте водителя едешь в неизвестном направлении.
— Вот же, вляпалась! — я представила своего ревнивого Сергея в пьяном гневе. И все-таки решила сходить на разведку.

Тихонько зашла домой, еще с порога было слышно, как муж жаловался Николаю:
— Я для нее все, а она. Бабка, блин. Путана. Так унизить! В моей машине! Коля, мне убить ее, что ли? Завтра же разведусь. Машку сбагрила, а сама с мужиком…. В моей машине! Как жить теперь, друг? И твоя — твоя-то покрывает. Нельзя бабам верить.

Мне надоело слушать эти пьяные стенания, я смело шагнула в комнату и завопила:
— Да, был мужик за рулем! Потому что меня в зад треснули, бампер погнули и габариты разбили. — Но муж не желал меня слушать.
— В перед тебя треснули, — со слезой в голосе заорал Сергей, вырвал из моих рук сумочку, достал из нее доверенность и разорвал пополам.

— Вот же, вляпалась! — я представила своего ревнивого Сергея в пьяном гневе. И все-таки решила сходить на разведку.

Я решила больше не испытывать судьбу и убежала к Галке. Там мы с Машкой и переночевали.

Утром из окна я увидела, как наши мужья осматривают «форд». А еще через некоторое время пришел Николай, из-за его спины выглядывал Сергей с повинной головой и каким-то немыслимым букетом.

— Бабушка, дедушка, не ругайтесь. Я вас так люблю, — выбежала навстречу деду Манюня. — Кстати, а у нас больше нет бабушек?
— Тебе двух мало? — улыбаясь, спросил Сергей.
— Маловато. Папа сказал, что когда у нас будет много бабок, он мне домик для Барби купит.

Жизнь налаживалась. Полоска вновь становилась рыжей.