Тайга в июне пахнет особенно: то пронзит насквозь ароматом хвои, то обдаст холодком, внезапно напомнив о снежно-морозных зимах, то мгновенно опьянит, заполнив легкие медовым духом разнотравья и цветения. Эти впечатления остались в памяти Лии с детства, когда она гостила летом у родни в Сибири.
"И почему нынче так не модно восхищаться родной природой? - размышляла она, прильнув к иллюминатору. - Ничего, это пройдет. Надоест делать вид, что египетская пустыня неповторима, а турецкая духота не такая душная, как наша. Мы, наверняка, вспомним о том, что все еще являемся легкими планеты, что Санкт-Петербург - один из самых красивейших городов мира, Байкал - самое чистое и полноводное пресное озеро и именно двуглавый Эльбрус, а не Монблан - главная вершина Европы. Когда-нибудь, возможно, мы, заново открыв для себя все прелести нашего по-настоящему умеренного климата, будем гордо и при этом искренне говорить: "Уж лучше вы к нам…".
Лия, оторвись от иллюминатора. Игорь, должно быть, заскучавший во время полета, решил отвлечь свою молчаливую соседку, желая увидеть рядом интересного собеседника или, на худой конец, благодарного слушателя. Не вышло. Лия продолжала любоваться величественным видом простиравшегося до бесконечности "зеленого моря тайги", запивая впечатления теплой минералкой. "Як" летел низко, позволяя одним пассажирам просто чувствовать себя поближе к земле, а другим, наслаждаться открывающейся панорамой. Лишь во время посадки Игорю, наконец, досталась частичка долгожданного внимания.
- Матвеев, тебе степь больше нравится, или лес? - Лия хитро улыбалась своему лучшему другу и, по совместительству любимому начальнику.
- А почему не море или горы? - оживился тот.
- Да так. Ничего с собой поделать не могу. Смотрю на эту красоту, восхищаюсь, но стоит вдохнуть аромат степи…
- Это - зов предков, генетическая память, - подытожил ее мысль Игорь. - Ты же у нас - дитя степей, практически потомок Чингисхана. А потом… в степи же видно далеко. Для таких любопытных, как ты - обстоятельство немаловажное.
- А некоторые не видят и то, что под носом, - неожиданно обидевшись, отвернулась Лия.
- Лия Михайловна, что с вами? - попытался растормошить ее Игорь, заранее зная, что вопрос не достигнет цели, затерявшись в лабиринтах памяти этой странной женщины.

***

Обстоятельства их знакомства не предвещали ни успешной совместной работы, ни сильной привязанности друг к другу, ни того огромного чувства, которое как в тисках держало умного, доброго, сильного и независимого человека, каким по единодушному мнению коллег и друзей являлся Игорь Матвеев. Теперь вся его жизнь поделилась на два этапа: "до нее" и "после"…
Начало было многообещающим. Он многое успел. Блестяще окончил школу и журфак МГУ, в совершенстве овладел английским, немецким, польским и даже казахским. Так уж случилось, что пятилетнее совместное проживание в общежитии с парнем из Джезказгана не только казаха начисто лишило акцента, но и русскому Матвееву помогло выучить казахский. Этот пунктик впоследствии и сыграл свою роль при назначении его руководителем Алма-Атинского бюро одного из центральных российских телеканалов. И вот однажды, Матвееву необходимо было заранее выехать в Тургайские степи, где должен был приземлиться очередной международный космический экипаж. Уже через час Матвеев понял, что в такой глуши сутки будут тянуться бесконечно и решил по старой студенческой привычке махнуть на вокзал, сесть в электричку и… куда судьба занесет. Выбор поездок ограничился одним единственным маршрутом - из Аркалыка до Кустаная на стареньком составчике из четырех вагонов. Присев в раздумьях на скамеечку, Матвеев одновременно пытался и размышлять, и прятаться от беспощадного степного солнца и коллеге-оператору по мобильнику рассказывать, что здесь и посмотреть-то нечего.
- Как это нечего? - голос сидящей напротив девушки был полон негодования и возмущения.
- А что вы можете мне предложить? - мгновенно отреагировал Матвеев. - Предлагаю вам поехать со мной как раз на этой, стоящей на путях грязной развалюхе. Внутри будет еще хуже, предупреждаю заранее, - с этими словами незнакомка встала и направилась к вагону.
- А мои мучения хотя бы окупятся? - вдогонку крикнул Матвеев.
Девушка как-то очень театрально развернулась, тряхнула волосами и просто протянула руку человеку, которого видит в первый раз в жизни.
- Кстати, меня зовут Лия, - добавила она.

Духота, грязь и назойливые мухи-квартирантки из общего вагона компенсировались увлекательными рассказами Лии об истории этих мест, о людях, интересных событиях. Казалось, от ее внимания не ускользало ничего. "Да, уж, - удивлялся Матвеев, - такой эрудицией и женским обаянием не может похвастаться ни одна из сотрудниц моего бюро".
Тем временем, вдали показался больше похожий на мираж островок сочной зелени в выжженной солнцем степи. Из могучих крон деревьев несмело выглядывали многоэтажные дома.
- Нам туда, - Лия кивнула в сторону оазиса.
Они сошли на станции и еще с полкилометра прошагали пешком под палящим полуденным солнцем.
- Ты знаешь, - вдруг перешла на "ты" Лия, - я все продумала. Тебе, как журналисту будет интересно узнать, как цветущий и благополучный военный городок - база ракетных войск, превратился в перевалочный пункт наркотрафика. Если повезет, ты найдешь людей, которые захотят об этом рассказать. Ну, а у меня свой интерес, своя программа.
Когда они прошли через бывшее КПП, Матвеев потерял ощущение реальности. "Чернобыль какой-то", - подумал он. Огромный жилой массив из нескольких микрорайонов, школа, детские сады, спорткомплекс, госпиталь. Все это стояло без окон и дверей в полном запустении. Тополя весело перешептывались над головой, обменивались рукопожатиями и опускали на незваных гостей июньский снег - тополиный пух. Им, великанам, было все равно, кипит под ними жизнь или нет. В бывших фонтанах образовались кучи мусора, а на стадионе - свалка, источающая на жаре непереносимую вонь.
- Почта - прочитал Матвеев на русском и казахском.
- Здесь еще был переговорный пункт, - уточнила Лия. - Представь, три кабинки без дверей и народу человек тридцать одновременно. И всем хочется дозвониться до родных, пожаловаться на холод и скуку. Но никто, конечно, не жаловался.
Видя, как сияют глаза спутницы, как оживает и расцветает она от воспоминаний, Матвеев решил забыть о наркоторговцах и предложил:
- Давай, ты мне все покажешь и расскажешь. Начнем с твоей квартиры. Идет?
Лия утвердительно покачала головой. Ее дом стоял на самом краю городка, лицом к степи. Он весело искрился на солнце голубыми панелями, словно подмигивал и радовался неожиданным гостям. Они поднялись на второй этаж, второго подъезда и оказались в просторной и когда-то очень уютной квартире.
- Здесь я была так счастлива четыре года назад! - воскликнула Лия и тут же, уткнувшись в плечо Матвеева, тихо и горько заплакала. Игорю ничего не оставалось делать, как просто прижать ее к себе и нежно гладить по волосам.
- Его звали Сергей, - немного успокоившись, отозвалась Лия. - Он был моей второй половинкой. Очень трудно жить, когда часть меня где-то далеко. Я даже не знаю, где…
Через некоторое время Матвеев знал, что жена капитана Лия и неженатый лейтенант Сергей любили друг друга открыто, страстно и … нелепо расстались. Между ними росла стена обид, непонимания, людской молвы и зависти. Они хотели научиться жить друг без друга, но почти каждый день "случайно" встречались то на улице, то в магазине, то на рынке. Они упрямо смотрели друг на друга, видели любящие глаза, но их уста почему-то неуместно острили, грубили и жалили. А когда Казахстан объявил себя безъядерной державой, дивизию спешно расформировали. Сергей уехал, даже не простившись. Матвеев понял почему - не смог бы он уехать от этой женщины, но… смог.

Так Лия вошла в жизнь Игоря Матвеева. Он выбил для нее штатную единицу, и через три года она уже была и редактором, и журналистом, и корреспондентом в одном лице. Лия стала для Игоря еще красивее, любимее и талантливее, но она продолжала преданно любить какого-то Сергея, из-за которого когда-то рассталась с мужем, а теперь оставляла все меньше надежд ему - Игорю Матвееву.

***

Сегодня они вместе летели снимать материал о лесном пожаре в Томской области. Обычно все репортажи на Москву Игорь вел сам, но накануне у него от укуса коварной степной мошки сильно распухло веко. Прямой эфир впервые достался Лие. Выглядела она чудесно, перед камерой держалась уверенно. Матвеев остался доволен работой.
Обратно также летели молча. А через неделю в офисе бюро раздался звонок. Равноудаленный от нескольких человек аппарат, не желая сдаваться, упрямо звонил. Лия сняла трубку. Она услышала совершенно обыденное приветствие, а потому совершенно буднично ответила: "Здравствуй, Сережа". По внезапно побелевшему лицу Лии Матвеев понял все. Он взял со стола свою визитку - первое, что попалось под руки, и на обратной стороне аккуратно вывел: "Прощай, Лия…".