Ничего особенного в нем не было. Да и типаж, как говорят, вроде бы не мой: рыжеватый, не-Аполлон… Но при этом…

- Кто это? - спросила я у подруги.
- Новый сотрудник. Говорят, звезда репортажа…
- Ах, ты, боже ж мой, какие мы крутые…

Ленка изумленно вытаращила глаза:
- Ты чего? Нормальный парень, чего он тебе сделал?

А в том-то все и дело, что ничего. И пока мы допивали отвратный буфетный кофе, я пришла к печальному выводу: хоть верь в любовь с первого взгляда, хоть нет, себя не обмануть. И сердце мое сначала ухнуло куда-то, потом подпрыгнуло вверх и, застучав с перебоями, резюмировало: «Ты попала, девочка!»

Вид я пыталась сохранять гордый и независимый. Выходило плохо, честно. Ибо теперь вся моя жизнь была подчинена ему, связана только с его передвижениями по коридорам, приходами и уходами с работы. Слоняясь по редакции по делу и без, я пыталась бесконечно попадаться ему на глаза, заводить какие-то разговоры… Все было без толку: он был приветлив, но не более; улыбчив - но ровно так же, как и со всеми остальными барышнями. И я тихо умирала от его равнодушия.

Все было без толку: он был приветлив, но не более; улыбчив - но ровно так же, как и со всеми остальными барышнями.

Ленка меня рассекретила мгновенно. И ужасно расстроилась.
- Ты что, не видишь? Он же «мальчик со звезды», весь такой волшебный, необычный, в ореоле славы, да еще и бабник, похоже… Зачем он тебе?

Но что значит - зачем?! Я рыдала, прикуривая сигареты от фильтра, и повторяла, что не могу без него жить.

- Ну, а не можешь, - вздохнула Ленка, - давай, соответствуй. У него претензий к окружающему миру - килотонны. Вон, каждую тетку рассматривает, точно сканер. Так что работай над собой. Меняйся.

Я утерла слезы и принялась работать.

Сначала в ход двинулась пехота: на майское застолье я напекла пирогов и сделала свинину в ананасе. Тема ел, нахваливал, я рдела от удовольствия. Но потом он, прихватив несколько пирожков, отправился догуливать в секретариат.

- Вот сволочь! - сказала Ленка. - Еще и пирожки хапнул!

Мне не было жаль пирожков, но плакала я навзрыд.

Бывший одноклассник, с которым я поделилась проблемой, предложил сыграть на ревности. И букет, заказанный им - правда, за мои деньги, - принесли вовремя, как раз когда Тема входил в здание.

- Поклонники? - спросил он, оценив вязанку цветов в обрамлении экзотических шишек и помпончиков.
Я скромно потупила глазки.
- Надо же, ни в чем у нас меры не знают. - Тема цокнул языком. - Столько всего сюда напихали, что впору не в вазу ставить, а в салат крошить.
И вышел на своем этаже. А я поехала на свой, пряча в глупом букете малиновое лицо.

И даже Тема, взяв меня как-то перед планеркой за руку, участливо спросил: «Мариша, вы такая зеленая в последнее время, так осунулись…»

…Ленка критически пересмотрела мой гардероб, подбросила с царского плеча пару сексуальных топиков и принесла распечатку какой-то «звездной» диеты. Я принялась худеть.

От голода меня тошнило. Но процесс похудения не остался незамеченным. У меня все спрашивали, не заболела ли я, и даже Тема, взяв меня как-то перед планеркой за руку, участливо спросил:
- Мариша, вы такая зеленая в последнее время, так осунулись… У меня сестра - гастроэнтеролог, у нее в отделении все такие вот… Может, вам кишку проглотить? Ну, гастроскоп, в смысле?

В этот вечер мы с Ленкой сварили три пачки самых дорогих вареников, и я отъелась «наперед», обильно поливая их смесью сметаны, сахара и слез.

Видя, что я окончательно впадаю в маразм и «депрессню», Ленка отвела меня в салон то ли белой, то ли черной, то ли еще какой магии. Колдунья в седьмом поколении Клавдия Ивановна встретила нас в длинной мантии, с тяжелым амулетом на шее в душной комнате, заставленной иконами. При этом она совсем по-простецки икала; отыкав, Клавдия Ивановна перекрестила рот и пояснила: печенья сухого переела, вот и нашла напасть. Зато потом она впала в транс (или вышла в астрал?), сожгла на свече три волоса из моей головы, посмотрела фотографию Темы и почти заплакала. «Одиночка по натуре. Над ним - венец безбрачия. Тяжелым заклятьем защищен он от любви».

Снятие чудовищного антилюбовного заклятия с Темы обошлось мне в круглую сумму. Я принесла все, что было скоплено за год. Но когда по истечении трех дней Тема так и не кинулся мне на грудь, и более того - пригласил в кино противную Машку из стенбюро, Клавдия Ивановна объяснила, что в ответ на ее действия восстали из ада силы бесовские и надо еще денег, чтобы все-таки связать нить Теминой жизни с моей. Узнав, что денег больше нет, она вздохнула и отпустила меня: на нет и суда нет. И я долго плакала на лавочке в скверике под окнами ее дома.

Посмотрела фотографию Темы и почти заплакала. «Одиночка по натуре. Над ним - венец безбрачия. Тяжелым заклятьем защищен он от любви».

Потом Ленка вспомнила золотое слово «аутотренинг». И приволокла меня в Центр поднятия самооценки, подгоняя увещеваниями, что мужчины западают на женщин, уверенных в себе и самодостаточных. Тренер центра Ирина Измайловна объяснила нам на первом занятии, что мужчины - по природе своей охотники-самцы, и им важно завоевывать самок, а не просто «брать податливый материал». Мы повторяли хором всякие слова: не такие примитивные, как «я самая обаятельная и привлекательная», но что-то типа этого. Я старалась, как могла, и Ирина Измайловна сказала, что у меня «есть шанс».

Через неделю мы с Темой дежурили. После дежурства он посмотрел на меня внимательно и с каким-то сомнением произнес:
- Какая-то вы, Мариша, не такая…

Еще бы! Планка моей самооценки была задрана на невероятную высоту.

- А какая? - кокетливо переспросила я.
- Борзая, вот. Не идет вам это, правда. Вы же другая, мягкая. Не обижайтесь уж, что я так говорю.

…Я плакала, лежа на диване, а Ленка злобной акулой нарезала круги по комнате.

- Послушай, ты вся валерьянкой уже пропахла. Хватит, а? Ну, роман закрути, что ли. Для отвода глаз. Хоть с Палстепанычем. Он же от тебя тащится!
- Павел Степанович? - всхлипнула я. - Этот старый пень из спортотдела?
- Дура! Старому пню - тридцать два. Неженатый, симпатичный. Скромный. Пусть Тема побесится!

Хлынул ливень; пока он пытался раскрыть зонтик у подъезда редакции, в дверях возник Тема под руку с противной Танькой.

На следующий день я подсела к Павлу Степановичу за обедом. Он обрадовался! И смутился. Его все называли по имени и отчеству, что вообще в журналистском сообществе не принято, потому что он был скромник и тихоня. Отодвигая свой поднос и пытаясь одновременно помочь мне усесться, он опрокинул стакан с компотом, покраснел, поскользнулся на выпавшем на пол яблоке… Вокруг раздались смешки, но откровенно расхохотался только Тема. А потом он подсел со своим подносом к Танечке из политотдела, и обед для меня был окончательно и бесповоротно испорчен.

Вечером Павел Степанович решил проводить меня до дома. Хлынул ливень; пока он пытался раскрыть зонтик у подъезда редакции, в дверях возник Тема под руку с противной Танькой. Эта крашеная блондинка с глазами похотливой совы вызывала у меня изжогу.

- Да, погода! По колено промокнем, Тань. - Тема поежился. - Может, в редакции переждем?
- Ну, а что там делать-то? - томно спросила Таня, выпятив грудь.
- Чайку попьем, кофейку. Тоси, боси…
- Ну, если только тоси, боси, - хихикнула Танька, и они нырнули обратно в редакцию.

Павел Степанович открыл зонт, и мы побрели до метро. Он был так предупредителен, что мне даже стало стыдно - ну почему я такая подлая, так цинично использую его для отвода глаз?

- Почему вы плачете, Мариночка? - спросил он возле моего подъезда.
- Я… Я не плачу. Простите, Павел Степанович…
- Павел. Не плачьте. Все будет хорошо. Я… все понимаю.

Он вытер своим платком мои слезы и коснулся его губами.
- У женщин слезы солоней, чем у мужчин. Ну, а пролитые по поводу другого мужчины… Они втрое солоней.

Он был так предупредителен, что мне даже стало стыдно - ну почему я такая подлая, так цинично использую его для отвода глаз?

Он грустно слегка улыбнулся и погладил меня по щеке.
- Не горюйте… моя девочка. Все будет хорошо. Рано или поздно.
И скрылся под дождем, даже не пытаясь раскрыть зонт.

…Дня три Тема и Танька ходили по редакции, обнявшись. Я не могла ни есть, ни пить.
- Возьми себя в руки, подними планку! Ты - королева! - твердила Ленка.

Но «королева» из меня была никакая - я целыми днями ревела в кабинете, вызывая гнев и раздражение начальства. А потом шеф сказал, что я вконец разучилась «скрести пером». И отправил меня в отпуск - принудительно. Теперь я сидела дома, ревела и худела без диет.

Когда я вышла на работу, обнаружилось, что за время моего отсутствия Тема явно преуспел: теперь он обедал аж с тремя записными красавицами сразу. И я поняла, что влюблена в него все так же, но больше биться за него не хочу и не буду.
И просто перестала бороться.

А еще я не сразу заметила, что Павел Степанович исчез. Оказалось, он уволился. Проходя мимо его опустевшего стола, я ощущала странно-щемящее волнение и привкус неясной горечи.

…Время шло. Наверное, страдания действительно пошли мне на пользу - я не только похудела, но и в глазах моих появился налет какой-то… мудрости, что ли.

Как-то осенью мы столкнулись с Темой возле лифта; только что получив похвалу - такая редкость! - от главного, я улыбалась своим мыслям и с невольной улыбкой встретила его взгляд.

- Привет! - он смотрел на меня, слегка склонив голову, и в его глазах поблескивали искры интереса, которых никогда прежде я не замечала. - Ты как-то очень изменилась и похорошела.

Если было бы можно, я проскакала бы на одной ножке весь лестничный пролет - как сделала Джулия Лэмберт из «Театра» Моэма.

Странно, но мне было все равно.

- Не знала, что мы - на «ты». Но - спасибо.
- Знаешь, я тут подумал, - он сделал навстречу мне полшага. - А может, посидим как-нибудь?..

Я улыбнулась ему широко, скользнула равнодушным взглядом:
- Ну, может, как-нибудь. Но пока, прости, я ужасно занята.

Не дожидаясь лифта, я двинулась к лестнице. Если было бы можно, я проскакала бы на одной ножке весь лестничный пролет - как сделала Джулия Лэмберт из «Театра» Моэма. Но Тема смотрел мне вслед, и я просто шла - ровно и свободно.

А у себя в кабинете я набрала номер телефона, с трудом отыскав его в телефонной книжке.

- Здравствуй…те, Павел… Степанович, - сказала я дрогнувшим голосом.
- Здравствуй…те, Мариша… Что-то случилось?
Его голос стал хриплым, отчего у меня по спине побежали мурашки.

Я набрала в легкие воздуха. Пожалуй, буду искренней. Можно же позволить себе это - хотя бы иногда.

- Ничего. Просто я соскучилась. И хочу прогуляться с вами по Москве. Если вы не заняты, конечно...

Если он скажет нет, я умру!!!

- Я… Очень ждал. Может, просто - по Садовому..?
- Мне все равно, - сказала я.

Сотовый запрыгал на столе. На экране высветилось имя: «Тема».
Я улыбнулась и нажала отбой.