Гриша Гренкин жил в обычной московской "хрущёвке", что его очень огорчало. Нет, не огорчало, его это бесило! Вечерами, гуляя с собакой, он смотрел на окна своих соседей, и не понимал, как здесь можно жить. Гришу раздражали люстры - "каскады", висевшие по тридцать лет, убогие тюли, украшающие прогнившие рамы, и герань на подоконниках в треснутых горшках. Наблюдая эту нищету, ему в голову приходила одна единственная мысль - выбраться отсюда любыми путями!

На родителей рассчитывать не приходилось. Мама работала медсестрой, а отец, всю жизнь возил хлеб. В доме всегда были свежие булочки, бублики, дрожжи, и казённые куличи к Пасхе. К двадцати годам Гришу уже тошнило от всех этих хлебобулочных изделий. Он злился на отца, который дожил до седых волос, но так ничего и не добился. Гриша считал, что отец должен был состояться хотя бы для того, чтобы помочь сыну встать на ноги. А отец, напротив был доволен своей тихой размеренной жизнью, старенькими жигулями, и ежегодным отпуском в тамбовской области у родителей.

С детства Гриша очень любил животных, и после школы не раздумывая, поступил в ветеринарную академию. Гренкин мечтал о собственной клинике. Учился добросовестно, понимая, что "троечных" врачей быть не должно. По ночам подрабатывал, спасая собак и кошек от энтерита, пироплазмоза и прочих напастей. Вместе с ним на курсе училась Таня Смирнова. Она была по уши влюблена в Гришу. Окружающие считали их женихом и невестой, родители готовы были благословить, но в один, прекрасный день, всё резко изменилось. Вскоре, после получения диплома, Таня задала ему вопрос.
- Гриш, куда осенью работать пойдём?
- А я, Танечка, осенью учиться иду. Второе высшее получать надо.
- Ты шутишь?
- Нет, Танчик, не шучу. Я не буду работать ветеринаром. Это не для меня.
- Гриша, но ты же мечтал об этом, ты ведь хотел открыть свою клинику, хотел стать лучшим врачом в городе!
- Тань, пока я стану лучшим врачом, знаешь, сколько времени пройдёт!? И потом, ты сама видела, сколько зарабатывают ветеринары. Меня это не устраивает!
- А как же я? Тебя устроит жена с одним высшим образованием? - обречённо спросила Таня, предчувствуя его ответ заранее.
- Со свадьбой придётся подождать…
- Я так и знала! - и, не дав ему договорить, Таня совершенно по детски разревелась.
Но Гренкина ничуть не тронули эти слёзы.
- Что ты ревёшь? Ну, что ты ревёшь? Хочешь, чтобы я всю жизнь котов кастрировал? Хочешь, чтобы мы всю жизнь жили в "двушке" вместе с родителями?
- Да, хочу! Я хочу, как в кино! Сначала копить на цветной телевизор, потом на стиральную машину…
- А я не хочу, как в твоём дурацком кино! Я хочу всё и сразу! Понятно?
- Гриша, но всего полгода назад, ты этого не хотел! Что изменилось?
Гренкин тяжело вздохнул, и, взяв Таню за руку, сказал.
- У меня есть Инга. Я люблю её. Прости.

В тот же вечер, Гриша переехал в роскошную квартиру новой подруги. Её папа и брат были успешными предпринимателями, и Инга, будучи единственной женщиной в семье, отказа ни в чём не знала. Теперь вместе с Ингой отказа не знал и Гриша. Ему тут же дали ключи от новой "тайоты", должность директора рекламного агентства и Гришина жизнь, потекла по новому, счастливому течению.
Теперь он жил так, как хотел. На него обрушились все блага цивилизации, и при этом, он не затратил никаких сил. В него просто влюбилась дочь богатого папочки, и всё что от него требовалось, так это поддерживать имидж влюблённого в Ингу. Правда, поначалу Гренкин и сам думал, что любит её. Мысль о том, что он любит её деньги, пришла к нему позже.

Инга и Гриша готовились к свадьбе. Как- то в разговоре, Гриша сказал.
- Наверное, надо к родителям съездить, пригласить их!
- Ага, пусть твой папочка нам грузовик хлеба подгонит! - съязвила Инга.
- А давай ты не будешь трогать моих родителей! - обиделся Гриша.
- А то, что, жениться передумаешь? - ухмыльнулась невеста.
От этих слов у Гренкина внутри всё похолодело.
- Вот так ответишь, не подумавши, и за дверь сразу выставят. Надо бы с ней поосторожнее, - про себя подумал Гриша, а вслух произнёс. - Ингусик, хочешь сейчас вместе поедем к отцу, и попросим привезти нам хлеб к свадебному столу!
- Сам езжай в свою " дыру"! У вас там и припарковаться-то негде.
И к родителям Гренкин отправился один.

Услышав новость о женитьбе сына, мама запричитала.
- Сынок, не делай этого. Твоя "эйфория" со временем пройдёт, и с чем ты останешься? С кожаным диваном, на котором спит не любимая женщина? Ведь ты не любишь Ингу!
- Да какая разница! За год Инга дала мне столько, сколько вы не дали бы мне за всю жизнь!
- Да ты просто продажный циник! - вмешался в разговор отец.
- Спасибо, папа! Когда я покупал себе футболки, на распродаже в подземном переходе, ты меня так не называл! Короче, всё ясно! Вот вам деньги. Купите себе одежду поприличней, а то придёшь на свадьбу в костюме, в котором ещё сам женился - и, хлопнув дверью Гренкин ушёл.
У подъезда он увидел бывшего друга Андрея. Гренкин хотел сделать вид, что не заметил его, но тот, сам дёрнул Гришу за рукав.
- Здорово!
- Здрасте! Всё чинишь свой "воздушный шарик"? - пошутил Гренкин в адрес машины приятеля.
- Это "Ока", а не воздушный шарик! А тебя я просто хотел поздравить, - обиженно ответил Андрей.
- А ты откуда знаешь? - удивился Гриша.
- Да она сама мне звонила!
- Я не понял! Кто тебе звонил?
-Танька твоя!
- Ну, во-первых, она давно уже не моя, а, во-вторых, что у неё там случилось?
Андрей замялся. Он смотрел на самодовольную физиономию Гренкина, и понимал, что Танина новость вряд ли его обрадует.
- Ладно, Гришка! В память о нашей о дружбе - скажу…
Андрей опять взял паузу. Говорить - не говорить!
- Ты чего опять замолчал? Говори уже!
- Гриш… сын у тебя родился!

Часто в таких ситуациях, мужчины начинают задавать идиотские вопросы: от кого, когда, и т.д., но Гренкин был уверен на сто процентов, что Танчик родила от него. Он даже знал, как она назвала малыша. Когда-то, фантазируя на тему будущей семьи, они с Таней решили, что у них родится мальчик Матвей. И вот есть Таня, есть мальчик, нет только семьи…

Забывшись в своих мыслях, Гриша даже не попрощался с приятелем. Он сел в машину и помчался к Инге. Ему очень хотелось поделиться с ней этой радостной новостью. Сообщать перед свадьбой невесте о рождении сына - верх безумства. Но, молодо - зелено! Реакция Инги была страшной.
- Убирайся, отсюда, папаша хренов! - в истерике кричала она.
- Ну, почему? Ведь я буду с тобой…
- Больно ты нужен, "Айболит" несчастный! Иди, хвосты купируй, может, на пачку памперсов хоть заработаешь!
Гренкин вспомнил слова матери.
- Вот и кончилась "эйфория", остался один кожаный диван, - подумал он и наотмашь ударил Ингу по лицу. Бросив на стол ключи от квартиры и машины, Гриша вышел на улицу. Из-за тучки выглядывало солнце. Гренкину показалось, что оно ему улыбается. Гриша улыбнулся солнышку в ответ, и сказал вслух.
- Вот так, папа! Не такой уж я и продажный циник! Где-то тут метро должно быть!

К вечеру Гренкин вернулся домой. У подъезда Андрей всё ещё ковырялся со своей машиной.
- Андрюха, я приехал!
В этот момент на Гришу налетели три здоровенных молодца, и начали избивать. На помощь подлетел бывший друг. Вдвоём кое-как отмахались. Во дворе тут же появились сердобольные бабульки, кто-то вызвал милицию, и бугаям пришлось ретироваться. Гренкин успел заметить, что уезжали они на той самой "тайоте", на которой ещё несколько часов назад ездил он сам.

Утром Гренкина разбудил детский плач. На пятиметровой кухне сидела Таня с маленьким Матвеем. Улыбнувшись своим родным человечкам, Гриша спросил: "Тань, а какие памперсы надо покупать…?"