Море ворочалось лениво, как сонный зверь. Языки его набегали на берег, таща за собой гальку, и тихо откатывались назад, оставляя пенный след.
Я брела по безлюдному каменистому берегу. С одной стороны шумело бескрайнее море, с другой - устремлялись к небу горы. Морской бриз приятно освежал лицо. Тишина и спокойствие.

Я сразу воздвигла стену между собой и немногочисленными в это время года отдыхающими. Не хотелось тратить драгоценное время отдыха на пошлые курортные романы, избитые фразы, притворные вздохи, вопросы о семье, о детях.

Впрочем, один приятель у меня появился. Это был большой рыжий пес неизвестных кровей. Он казался таким же одиноким, как я. Пес лежал на берегу, прикрыв глаза.

- Эй, собака, - тихо позвала я.

Пес лениво посмотрел на меня c необычной грустью. Поняв, что никакой угрозы нет, он снова уронил тяжелую голову на песок и продолжал дремать. После обеда я принесла остатки еды. Пес лежал все в той же позе, однако, учуяв соблазнительный запах, резво вскочил и подбежал. Так мы подружились. Пес сопровождал меня в одиноких прогулках по пустынному берегу.

В тот день как обычно после обеда я спустилась к морю. Пляж был абсолютно пуст. Пса, моего лохматого спутника, не было. Мне стало грустно и обидно - похоже, пес меня бросил.

- Эй, собака, где же ты? - позвала я.

- Его зовут Шукер, - раздался откуда-то сверху глухой надтреснутый голос.

- Эй, собака, - тихо позвала я.
Пес лениво посмотрел на меня c необычной грустью.

Я обернулась. Наверху подпорной стены, ограждающей пляж от прибрежного парка, стоял человек. Снизу он показался мне очень старым и очень худым. Однако походка, которой он спустился на пляж, была легкой и пружинистой. Вблизи мужчина выглядел гораздо моложе. Несмотря на складки, залегшие на лбу и возле узкого рта, ему нельзя было дать больше тридцати пяти лет. Ощущение молодости создавали глубоко спрятавшиеся под широкими бровями и светящиеся в улыбке темно-зеленые глаза.

- Его зовут Шукер, - повторил он, подходя ко мне.
- Странное имя.
- Давор Шукер - известный югославский футболист. Победитель Лиги Чемпионов.
- Это Ваша собака?
- Нет, но я знавал ее хозяина. Он был просто помешан на футболе. Много лет работал спасателем здесь на пляже.
- А потом?
- Влюбился в отдыхающую. Устроили свадьбу прямо на берегу и уехали. Шукера он не взял с собой - у невесты была аллергия на собачью шерсть. Пес остался жить в горах, в приюте альпинистов. Изредка он приходит сюда - скучает по старому хозяину. Я видел, вы подружились. Шукер хорошо разбирается в людях. Он никогда не подойдет к злому человеку.

Я молчала. Этот странный человек, казалось, без слов проникал в глубину моего сознания. От его тихого, размеренного голоса грусть и обида стали потихоньку растворяться, распадаться на маленькие комочки. Я села на скамейку и погрузилась в воспоминания. До недавних пор я считала себя человеком, способным преодолеть любые трудности. С детства я увлекалась айкидо. Тренер учил нас, как уходить от удара и подниматься, если все-таки получил удар. Благодаря этим урокам я вышла во взрослую жизнь готовой к любым жизненным передрягам.

***

С Мишей мы познакомились на свадьбе моей университетской подруги Анюты. Невысокого роста, крепкий, с прямым открытым взглядом, короткими русыми волосами, он сразу мне понравился. Свадьба была веселая, шумная, с похищением невесты, выкупом туфли, танцами до упада. Когда молодые уехали, Миша предложил немного прогуляться. С этого момента мы почти не расставались.

Радостная болтовня о детских проделках, успехах, первых шагах, словах причиняла почти физическую боль.

Мы очень хотели иметь детей. Обязательно двоих, мальчика и девочку. После длительного обследования и лечения врач вынес приговор: у меня никогда не будет детей. К тому моменту все мои подруги уже вышли замуж, многие обзавелись детьми. У Анюты было двое. Однажды я зашла к ней после работы. Подруга выглядела уставшей, но бесконечно счастливой. На полу возились малыши. Я сидела на диване и смотрела на две склоненные русые головки. Щемящее чувство обиды перехватило дыхание. С трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, я поспешила домой. Я стала сторониться подруг. Радостная болтовня о детских проделках, успехах, первых шагах, словах причиняла почти физическую боль. Некоторые пытались давать советы, проявлять сочувствие, чем иногда доводили меня до бешенства.

Тогда я с головой погрузилась в работу. Я отдавала ей всю свою энергию. Но в последнее время даже работа перестала приносить прежнюю радость. В какой-то момент я так устала, что впервые за пять лет заговорила об отпуске. Шеф, видя мое состояние, созвонился с друзьями и вручил путевку в пансионат на берегу моря на целых две недели.

Хотя путевка была на двоих, я сразу заявила мужу, что хочу поехать одна. В последнее время я все чаще и чаще задумывалась о разводе. Сначала я гнала эти мысли - муж был мне бесконечно дорог, потеря его означала потерю части себя. Но со временем привыкла к ним, сжилась. Я боялась, что Миша бросит меня ради женщины, которая сможет родить ему ребенка. Зачем дожидаться, пока он оставит меня? Мы просто тихо и спокойно разведемся. Так будет гораздо легче, говорил разум, а душа замирала от боли - нет, только не это.

***

Оторвавшись от грустных мыслей, я вновь оказалась на пустынном пляже в компании странного человека и собаки, носящей имя знаменитого футболиста. Внезапно я почувствовала, что по щекам моим струятся слезы. Они смешивались с морскими брызгами. Мой молчаливый собеседник сидел рядом, опустив голову. Очевидно, как все мужчины, он терялся при виде женских слез.

Я была рада идти куда угодно, только бы подальше от этого унылого пляжа и своих грустных воспоминаний.

- А хотите прогуляться в горы? - внезапно предложил он. - Я знаю тропинки. В лесу сейчас очень красиво.

Да! В горы! В лес! Я была рада идти куда угодно, только бы подальше от этого унылого пляжа и своих грустных воспоминаний.

Дорога была и правда необычно красивой. Дубы, одетые в благородный пурпур, золотистые орешники, позолоченные буки. Кругом стояла абсолютная тишина, нарушаемая только шорохом листьев под ногами, похожим на печальные вздохи. Казалось, время остановилось. Его больше не существовало. Остался только этот разноцветный лес, с запахами сырости и опавшей листвы. Душа была наполнена тихим ликованием. Мне было легко и спокойно, как никогда до этого. Внезапно лес поредел - мы вышли на вершину. Перед нами простиралось обширное, абсолютно плоское плато, наполненное предзакатным очарованием. На западе оно было ярко-багровым. Туда, за кромку гор, медленно закатывалось солнце.

А потом мгновенно стало темно. Я никогда не видела такой абсолютной темноты. Она обволакивала все вокруг черным бархатным покрывалом. Постепенно на небе начали зажигаться необыкновенно яркие звезды. Вспомнилось, как в детстве мы часто смотрели в ночное небо в ожидании падающей звезды. Тогда можно будет загадать желание, которое непременно исполнится.

Я села на огромный валун и, подперев кулаками голову, не отрываясь, смотрела на звезды. Что-то мохнатое уткнулось в колени. Шукер! Пес уселся прямо на мои уставшие ноги. По всему телу разлилась приятная тяжесть и тепло.

- Сидеть бы вот так вечером с мужем, детьми, собакой, - молнией промелькнуло в голове.
В это мгновенье одна из звезд сорвалась с места и огненной стрелой скользнула по небосводу. Внезапная радость наполнила меня, радость и уверенность - с этой минуты все в моей жизни будет по-другому. Еще не знаю как, но обязательно по-другому.

- Здесь неподалеку есть приют горных спасателей, мы можем там переночевать, а утром спуститься вниз, - предложил мой попутчик.

- Сидеть бы вот так вечером с мужем, детьми, собакой, -  промелькнуло в голове.

Немного пройдя по склону, мы увидели отблески костра.
Еще через несколько минут я сидела у огня, закутавшись в плед, пахнущий дымом и сыростью. Хозяин - здоровенный, бородатый детина, налил нам в алюминиевые кружки дымящегося травяного чая. Мне казалось, никогда в жизни я не пила напитка прекрасней.

- Будете спать в доме или у костра? - спросил хозяин.
- Здесь, у костра, - ответила я.
- Если замерзнете, заходите, дверь открыта. - Спасатель дал нам два спальных мешка и, пожелав спокойной ночи, ушел.

Утром мы попрощались с гостеприимным хозяином и отправились в обратный путь.
Шли молча - слова были не нужны. Я боялась, что они нарушат состояние необычной гармонии, в котором находилась моя душа.

До самого отъезда я больше не встречала ни Шукера, ни моего попутчика.
Всю дорогу из аэропорта я думала о встрече с мужем, волнуясь, как перед первым свиданием.
У подъезда стояла машина - Миша был дома. Я открыла дверь своим ключом и вошла в квартиру.

- Катюша! Здравствуй, родная! - глаза Миши радостно сияли, - что ж ты не предупредила, я бы встретил!

Я огляделась - что-то изменилось с момента моего отъезда. Я пока не могла понять что, какой-то запах... Муж заметил мой взгляд, на лице его появилось немного виноватое выражение.

- Катя, прости меня, я тут... Без тебя... Я не мог тебе дозвониться. Что с твоим мобильным?

Я села на пол, взяла щенка на руки. Внезапно он высунул маленький язык и быстро лизнул мой нос. Так долго душившие слезы, наконец, прорвались.

Я почувствовала, что предательские слезы вот-вот хлынут из глаз.
Миша хотел еще что-то сказать, но я отстранила его резким движением и вошла в комнату.
Увиденное заставило меня присесть на диван.
На полу, на мохнатом одеяле, сидел маленький рыжий щенок и таращил круглые глаза.

- Боже мой, кто это? - прошептала я.
- Прости, Катюша, это ... Я увидел его на улице несчастного, мокрого, и не смог пройти мимо. Катя, что ты молчишь?

Я села на пол, взяла щенка на руки. У него был розовый, просвечивающийся через редкую шерсть животик. Я поднесла щенка к лицу. От него пахло молоком. Внезапно щенок высунул маленький язык и быстро лизнул мой нос. Так долго душившие слезы, наконец, прорвались. Я сидела на полу, прижав к себе маленький комочек, и рыдала. Миша присел рядом, обнял меня.

- Я еще не придумал, как его назвать.
- Шукер, мы назовем его Шукер! - улыбаясь сквозь слезы, проговорила я.

***
В конце ноября я вдруг поняла, что у меня появилось второе сердце. Не было никаких новых ощущений, вещих снов. Но я твердо знала - оно есть. И когда тесты, купленные в аптеке напротив, подтвердили мою уверенность, я ничуть не удивилась.