Иногда, в периоды затишья, я думаю о том, что если бы какую-нибудь нашу перебранку записать на диктофон, а затем прослушать то, что мы говорим друг другу в пылу словесной перепалки, то мы оба ужаснемся потоку той глупости, которая звучит в исполнении нашего дуэта. На этот раз поводом для очередной семейной ссоры послужил надвигающийся Новый Год. Уже несколько лет подряд мы встречаем его в тесном семейном кругу. Прекрасно? Согласен. И вам желаю того же. 31-го, в восемь вечера, приходит "Клара Захаровна" и "праздник" начинается. Ни в гости сходить, ни к себе пригласить - "у мамы давление".
- А давай мы в этом году в ресторан сходим. Все вместе встретим Новый Год дома, а к часу ночи с тобой в ресторан отправимся до утра, а? Ребенка и "Клару Захаровну" спать уложим. Я столик закажу заранее?
- Ты что же, хочешь, что бы мама сидела дома одна? Ты что, забыл, сколько она для нас сделала?

Может быть, все же стоит упомянуть в своё оправдание о том, что я не такой уж и изверг и уж никак не нахлебник. И что именно я обеспечил переезд "Клары Захаровны" к нам поближе, а точнее в соседний подъезд в купленную мной для неё квартиру, иначе жила бы она и сейчас за тридевять земель и некому было бы ежедневно оценивать все её старания о благополучии нашей семьи, от которых меня уже просто тошнит. Но - ссора продолжалась, сверкали молнии, грохотал гром. Меня тошнило. Шарф два раза обмотал мою шею, дверь хлопнула, сапоги и брюки я застегивал уже на лестничной площадке. Куда? Да пошли они все, что я - мужик или нет. Две бабы, с утра до вечера по домам сидят, сериалы смотрят, а я вкалываю с утра до вечера и … Куда, куда - в кино, конечно. Пошатаюсь часа два, три, поброжу по заснеженным, залитым вечерними огнями улицам, потолкаюсь без всякой цели по магазинам в толпе до закрытия. Поостыну и домой - "как скажешь родная". Покупаю в переходе газету. Что там в кинотеатрах? Одно и то же. "Умри, но не сегодня". Ослепительная и нежная блондинка… состоятельному господину. "Умри, но в другой день". Ослепительная и нежная? Ало. По-моему это кино обещает быть сегодня гораздо интереснее. "Умри, но не сейчас". Я даже не стал брать такси. Адрес, произнесенный нежным голосом, говорил о том, что мне нужно лишь прогуляться два квартала, подышать свежим воздухом и насладиться снежным кружевом под фонарями. Может действительно, послать, наконец, своих теток куда подальше. Ну, сколько можно, чем дальше, тем они крепче садятся на шею. Но с другой стороны - все женщины абсолютно одинаковы: черненькие и беленькие, молоденькие и уже в возрасте, накрашенные и не накрашенные. Все дело в том, в чьи руки они попадают. Следовательно - винить нужно только себя. По дороге я купил большое желтое яблоко и грыз его на ходу, отламывая зубами холодные и сладкие куски. Продавщица положила на весы два яблока, сказав, что у неё нет сдачи. Второе яблоко, поменьше, зеленоватое с красным пятнышком я положил в карман. Есть его мне не хотелось. Мне навязали его, я не стал спорить. Яблоко в кармане пальто мешало при ходьбе. Я шел и думал, кому его вручить, блондинке при встрече или жене по возвращении домой или просто выкинуть. И то и другое и третье было неправильно. Но мне на это было наплевать.

Открывая дверь в незнакомый подъезд, я очень удивился - в нос ударил сильный запах испарений нечистот. Дом выходил фасадом на проспект и я, каждое утро проезжая мимо, бросал взгляд на гранитные арки его красивого фасада. Мне казалось, что его высокие, чистые окна хранят достаток и благополучие за светлыми шторами, а выяснилось, что подъезд освещен единственной лампочкой где-то высоко в переплетении лестничных маршей и полон гадких запахов, поднимающихся из подвала. Я остановился, глаза привыкли к полумраку. Я представил, как респектабельные жители подъезда в повседневности забот перестают замечать эти вещи, бросающиеся в глаза случайному прохожему, как они по привычке проскакивают запахи и темноту, забегают в лифт и быстренько поднимаются в своё благополучие. Я пошел по лестнице наверх, разглядывая смешные и не очень наскальные надписи и рисунки. Глаза искали номер указанной квартиры. На лестничной площадке, возле окна, между третьим и четвертым этажом на полу спал человек, завернувшись с головой в какие-то тряпки. Рядом в уголке стояли стоптанные валенки. Эта картина была совершенно неожиданной. Я остановился. Человек спал, его "одеяло" мерно поднималось и опускалось. В углу подоконника лежала мыльница, зубная щетка и паста. Скорее всего, жители подъезда не замечали своего "соседа" или даже не знали о его существовании. А он спал и жил здесь, подкармливаясь возможно тем, что оставалось на полу возле мусоропроводов на других лестничных площадках. Мне не было никакого дела до бродяги, я шел тратить деньги и получать удовольствия, но я постоял немного рядом, а затем достал яблоко из кармана.

Наклонившись, протянул руку, чтобы положить его в валенок. В валенке яблоко никуда не денется и уж точно будет найдено его хозяином. Но оказалось, что владелец ночлега спал очень чутко и, едва я наклонился, как он поднял голову и испуганно посмотрел на меня поверх своего "одеяла": "Кто здесь?". "Яблоко хочешь?" - я замер. Совершенно потрясла меня реакция этого человека на полу - такого количества добрых слов в свой адрес за такой короткий промежуток времени я не слышал и за всю прошедшую неделю. Их было очень много, но запомнилось только обычное: "Спасибо, добрая душа, дай Бог тебе здоровья". Голова и яблоко исчезли в груде тряпок. Я поднялся на несколько ступенек и замер, прислушиваясь. Мне было интересно - будет ли съедено яблоко сразу или нет. На лестничной площадке всё замерло, видимо человек не был голоден, либо тактично ждал, пока я уйду. Я ушел. Поднялся этажом выше, где и нашел искомую дверь. Дверь впустила меня. За ней меня ждала нежная блондинка. Всё было просто и понятно. Осмотревшись, я остался доволен и, наверное, под впечатлением ранее увиденного, сказал ей: "А у вас в подъезде за лифтом человек живет, спит прямо на полу. Этажом ниже". Блондинка посмотрела на меня, её глаза испуганно округлились. Я понял, что, наверное, напугал её. Конечно, мне не стоило рассказывать о своей недавней встрече обитателям подъезда, даже таким, как эта горячая блондинка, хотя она и сама проживала в этом подъезде на птичьих правах. Бомжам не место рядом с нами. Чтобы исправиться, успокоить девушку, я сказал: "Не беспокойтесь, я вызвал милицию, его заберут". Девушка вся как-то сникла, ушла в другую комнату, затем вернулась с полотенцем и ласково пропела: "Проходите, раздевайтесь, примите душ, пожалуйста". Это было кстати. В ванной, под струями воды я слышал, как хлопнула входная дверь, затем еще раз и топот ног в уличной обуви. Мне это страшно не понравилось, я быстренько закончил свои дела и вышел, обернувшись полотенцем, в прихожую. Девушка снимала сапоги, в руке она держала яблоко. Небольшое яблоко, зеленоватое с красным пятнышком. Не понимая, что происходит, чувствуя, что творится что-то неладное, я грозно спросил: "Ну и как это понимать?". Девушка обернулась на мой голос. Она очень испугалась. Начался какой-то бессвязный поток слов с её стороны. Она не хотела потерять клиента и одновременно понимала, что я её на чем-то застукал. Я надеялся, что не на краже моего кошелька из кармана брюк. Яблоко в её руке совершенно не давало мне покоя. Что же это получается, она спустилась вниз и отобрала его у бомжа? Моё яблоко? То есть уже не моё. Но отобрала.
- Где бомж? - спросил я.
- Его забрала милиция, которую вы вызвали.
- Какая милиция? О чем ты? Я не вызывал никакую милицию.
- Не вызывали?
- Нет. Зачем ты отобрала у него яблоко?
- Я не отбирала! Я, я... Он сам, сам меня угостил. Это же мой отец… Теперь ему придется до утра прятаться. Я думала вы правда милицию вызвали… Не говорите никому, пожалуйста, он никому ничего не сделает, ему только пока жить негде. Я долго болела и ничего не зарабатывала. Ну, то есть я теперь здорова. Я… У меня… Это только грипп был, а деньги кончились, за квартиру ведь платить нужно…

Кино что-то получалось невеселое. Я направился в комнату: "Я ухожу!". Оделся. Прячась от своих мелких душевных передряг, я встретил чьи-то проблемы, которые меня совершенно не касались, оставаться рядом с ними не хотелось. Закрывая за собой дверь квартиры, задержался на мгновение, девушка по-прежнему стояла в прихожей в одном сапоге. "Я никому не скажу" - бросил ей через порог. Она не проронила ни слова.

Клиент ушел. Клиент шел по снежному тротуару. Хотелось стать снова маленьким, кататься на горке вместе с другими детьми, не думать о завтрашнем дне и о том, который сейчас час и как тяжело иногда возвращаться домой. В новогоднюю ночь я буду жевать "заливную рыбу". Что-то в этой жизни мне не подвластно, а чего-то я просто не понимаю. Может быть, пройдет не так уж много лет и я буду рад даже воспоминаниям об этих новогодних вечерах, которые сейчас так ненавижу.

В новогоднюю ночь жители подъезда с неисправным сливным коллектором в доме с гранитными арками были бы очень удивлены, если бы выглянули за свои пороги. В полумраке подъезда прилично одетый мужчина сидел на ступеньках лестничной площадки в компании пожилого человека бродячей наружности и невысокой девушки в искусственной шубке. На подоконнике стоял магнитофон, они пили шампанское из высоких бокалов и курили, о чем-то оживленно беседуя. Вскоре мужчина ушел, со всеми прощаясь и говоря, как бы извиняясь: "Всё, мне пора домой". Вскоре ушла и девушка, сказав: "Мне пора на работу". Она поднялась по лестнице этажом выше и скрылась в одной из квартир. Из недр лежащих на полу тряпок бомж достал бутылку водки и допил её к утру. Уже в одиночестве.