Что должен чувствовать ангел-хранитель, если подопечный даёт понять, что больше не нуждается в его услугах? Ли сидела на самом краешке балкона, задумчиво глядя вниз: глаза потухшие, сложенные крылья не искрятся белизной, нимб едва светится. Здесь, на девятнадцатом этаже, ветер дул довольно сильно, и очередной его порыв буквально столкнул ангела с парапета. Она неохотно расправила крылья и стала опускаться.

Пролетая мимо витрин полупустых в рабочее время магазинов (тем не менее живущих собственной жизнью), мимо почти безлюдных кафе, мимо рокочущих и гудящих на разные лады машин, мимо редких прохожих, спешащих по своим делам, и многочисленных туристов, занятых только собой и своими впечатлениями, Ли прокручивала в голове ту сцену, после которой она покинула Билла. И, проникаясь жалостью к себе и ощущением неприкаянности, понимала, что ничего не могла сделать.

Что должен чувствовать ангел-хранитель, если подопечный даёт понять, что больше не нуждается в его услугах?

— Мой ангел, — проговорил Билл, обнимая Черри. Девушка улыбнулась и обняла его в ответ.
— Мы всегда будем вместе, — Билл прямо-таки мяукал. Черри поцеловала его в щёку и чуть откинула голову, чтобы дать парню полюбоваться своим личиком.
— Ну, точно, вылитый ангелок! — Билл с нежностью смотрел на белокурые локоны и розовые губки. Черри выглядела... почти как Барби, только не была такой пошлой и нарочито сексуальной. Нормальная блондинка, с приятными чертами лица и хорошим характером.
— Конечно, Билли. Ты станешь заботиться обо мне, а я буду твоим ангелом-хранителем, звучит просто сказочно. И здорово! — она снова поцеловала Билла.

— Ангел? Она — твой ангел-хранитель? — спросила Ли своего подопечного, когда Черри ушла. Но Билл даже не услышал ужаса в её голосе.
— Да. Мне никто больше не нужен. Она — моя жизнь и мой ангел. Моя Черри!
— А... я?
— А что ты?... Тебе не нужно больше опекать меня. Теперь со мной Черри, и мне не надо никакой другой охраны. Ни оберегов, ни талисманов, ни предупреждений. Со мной всё будет хорошо — ведь у меня есть она. Можешь отдыхать, Ли.
— Не могу. Хранить тебя — моя задача, моя работа, моё призвание!
— Да не надо меня хранить!
— Тогда мне нечего больше делать здесь... У человека не может быть двух хранителей. Я не могу остаться.
— Но я привык к тебе, Ли. Ты мне как сестра. Будешь рядом, поможешь Черри, поддержишь, если захочешь. Это же не повод обижаться!

Ангел отвернулась, прошлась по комнате («Эй, Ли...»). Прикоснулась к царапине на циферблате настольных часов — туда Ли отвела лезвие во время шуточной дуэли Билла и его приятеля Эндрю на канцелярских ножах («Ли!»). Погладила осколок сталактита, упавшего благодаря ей не на голову Биллу, а в футе перед ним («Послушай, Ли...») — резко развернувшись, вылетела в открытую форточку, устремившись вверх, и поднималась, пока не присела на балконе 19 этажа («Лииии!»)...

Пыль и грязь большого города оседали на крыльях, придавая и так потускневшему оперению безысходно-серый оттенок. Сквозь дымку смога просвечивало равнодушно-дружелюбное солнце, и его ровный свет только усиливал боль, глодавшую Ли. Устав от шума, суеты, смога и жары, ангел вылетела за пределы города. Ей было очень плохо — требовалась опора, точка приложения душевных сил. «Вверх, — решила Ли. — Больше мне никто не поможет».

Ангел-привратник не то сочувственно, не то осуждающе покачал головой, сделав едва заметное движение мечом. Вздохнув, поднял свободную руку, окатил Ли всплеском ледяного огня, переливающегося синим и оранжевым, и кивнул. Массивные створки Врат дрогнули, но Ли, не дожидаясь, пока они откроются, просто перепорхнула через ограду.

— Ну, точно, вылитый ангелок! — Билл с нежностью смотрел на белокурые локоны и розовые губки.

— Лиоарандиэль, — прозвучал нежный голос.
— Что ты здесь делаешь? — вопросил другой, строгий.

Ли опустила голову. Держать ответ всегда трудно, а если ты к тому же ангел — вдвойне.

— Я знаю, что тебе нелегко, — вновь раздался мягкий голос Ипостаси божественной любви.
— Но это не даёт тебе права отлынивать от своих обязанностей, — возразил Дух божественной справедливости.
— Но... он сказал, что я больше не нужна ему! Я не могу!.. Я же столько...
— Глупенькая...
— Нашла, кого слушать...
— Вернись, Ли...
— Это твой долг...
— Как бы ни было тяжело...
— Ты не вернёшься сюда, пока не вернёшься туда!..

Слова Ипостаси любви и Духа справедливости, соединяясь, сплетались в голове Ли в многоголосый хор, её бросало то в жар, то в холод. Голоса, варьируясь от шёпота до грома, в конце концов слились в единый вихрь такой силы, что бедняжку, тщетно пытавшуюся закрыть уши руками и крыльями, вынесло наружу, обратно к Вратам. Всё тот же ангел искоса глянул на Ли, снова покачал головой и шевельнул мечом — на сей раз более явно преграждая ей дорогу. По искре, мелькнувшей в его глазах, Ли поняла: следующий сполох очищающего огня окажется... куда менее милосердным.

Обида, грызшая Ли изнутри, терзала её беспощадно. Естественное желание ангела повиноваться божественному императиву натыкалось, как на осколки битого стекла, то на бередящее душу ощущение неприкаянности, то на выхваченные из памяти слова Билла («Да не надо меня хранить!»), то на воспоминания о его благодарной улыбке, предназначавшейся Черри.

— Я не могу, не могу, НЕ МОГУ! — твердила Ли, обращаясь к безмятежному небу, не ведающей обид воде и всепрощающей земле. Голоса Любви и Справедливости продолжали звучать в её сознании, увещевая и побуждая, понуждая и уговаривая, но упрямица сопротивлялась. Пока однажды не наткнулась на другого ангела, совсем молоденького, сгорбленного и зарёванного. Юного хранителя звали Мэл, а его подопечным был паренёк по имени Мариуш. Пытаясь предотвратить одну беду, Мэл проворонил другую, и сейчас парнишка находился без сознания в больнице, рядом с которым и повстречала Ли заплаканного ангела. Страдания бедняги Мэла, который маялся чувством вины и одновременно со страхом и нетерпением ждал, когда же Мариуш придёт в себя, вернули Ли к мыслям о Билле и Черри. Её пронизала дрожь: ангелу показалось, что на Билла надвигается что-то... огромное. Махнув на прощание Мэлу, несколько воспрявшему духом после общения с коллегой, она помчалась туда, где вершилась (как ей казалось) судьба её подопечного.

Ли пристроилась рядышком с Биллом, недоумевая, как — как!? — как она могла его оставить, а потом перевела глаза на Черри.

Через некоторое время Ли догнала фургон «Скорой помощи». Подлетев к машине на ослабевших крыльях, она поняла, что тревожилась напрасно: Билл, живой и здоровый, хотя и несколько взволнованный, держал за руку лежащую Черри. Её хранитель Том держал другую руку девушки. Почувствовав присутствие Ли, Том, что-то неслышно шептавший подопечной, на мгновение вскинул лиловые глаза и озорно усмехнулся. Ли пристроилась рядышком с Биллом, недоумевая, как — как!? — как она могла его оставить, а потом перевела глаза на Черри. Нет, это не Билл держал блондинку за руку, это она переплела свои пальцы с его, успокаивая парня и наделяя его толикой своего терпения и мужества, и улыбка её была поистине ангельской — тихой, чистой и искренней.

— Том, ведь уже скоро? — уточнила Ли.
— Сама видишь, — хмыкнул коллега.
— Тогда я... — Ли замялась.

Том кивнул — даже дважды, чтобы развеять сомнения ангела.
Ли коснулась выступающего живота Черри кончиками крыльев и ахнула:
— Том, это девочка!!

Томариэль рассмеялся. Ли вопросительно поглядела на Билла и ощутила его спокойную, без удивления, мысль:
— Я ждал тебя. Ты вовремя. Конечно, можно.

Черри, продолжая улыбаться, молча согласилась.