Тайна построения начальнического организма
наукой еще достаточно не обследована.
М.Е. Салтыков-Щедрин

Их судьбы пересеклись самым неожиданным образом шесть лет назад. Любочке только что стукнуло двадцать два. Она закончила провинциальный ВУЗ и была открыта для жизненных перемен.

За неимением возможности проявить себя в родном городе, девушка поехала покорять столицу. Зефирная, с большими голубыми глазами, озорной челкой и наивным пухлым ротиком Любочка пополнила ряды миллионов укротительниц мегаполиса. Десятидневное шествие по компаниям, фирмам и конторкам увенчалось успехом – работа нашла ее.

Люба сидела в отделе персонала, отвечая на глупые вопросы очередного скучающего менеджера. Ее личность его явно не интересовала, но преисполненный неким сознанием того, что за задавание ненужных никому вопросов ему платят деньги, менеджер отсутствующим взглядом вперился в соискательницу. Неожиданно разговор прервали глухие вопли, доносящиеся из коридора. Звуки, похожие на стенания самца-примата, у которого увели самку, приближались. Любочке нечего было бояться, но она интуитивно покрылась пупырышками. Менеджер встрепенулся. Когда дверь в его кабинет резко распахнулась, он нырнул взглядом в проем и немного побледнел.

Менеджер встрепенулся. Когда дверь в его кабинет резко распахнулась, он нырнул взглядом в проем и немного побледнел.

Через секунду глаза менеджера приобрели сахарный блеск. Он вскочил с места, приняв стойку верного пса, готового служить.

Показалась грушевидная упитанная фигура. Мужчина невысокого роста, лет сорока, с пробивавшейся на голове лысиной, в дорогом костюме и дурацких очках проследовал к месту расположения менеджера и Любочки.

- В конце концов, когда это закончится! Сколько мне еще ждать секретаря! Вы работаете или все девять часов чай пьете? Долго у меня на телефоне бухгалтер будет сидеть! Я - генеральный директор или нет?!

Риторически обозначив свой статус на максимально высокой ноте, мужчина осекся и занял свободный стул. Его глаза перестали гневно вращаться, он уставился на Любу.
Между тем, менеджер, аккуратненько опускаясь на краешек собственного кресла, подобострастно пролепетал:
- Алексей Дмитриевич, мы делаем все, что в наших силах. Интенсивно смотрим кандидаток. Вот одна из них…

Теперь они оба сверлили Любочку глазами.
В кабинете повисла мучительная пауза. Каждый терзался по-своему: Алексей Дмитриевич - головной болью и сомнением, менеджер - испугом «уволят - не уволят», Любочка - надеждой на счастливый исход.

- Вы английский знаете? - прервал молчание Алексей Дмитриевич.
- Да, я по образованию учитель английского языка.
- Хорошо. Переведите мне этот текст.

Он взял со стола какой-то документ и протянул Любе. Та, немного волнуясь, начала переводить. Она очень старалась и, ошибаясь, мысленно ругала себя за тупость.
Позже Любочка узнала, что ни генеральный директор, ни менеджер не знали языка. Это была проверка «на вшивость».

- Я готов сделать вам предложение, - объявил Алексей Дмитриевич.

Он коротко рассказал Любе о том, какую работу необходимо будет выполнять. Оказалось, что ничего сложного не требовалось: отвечать на звонки, печатать документы и переводить письма.

Девушка решила не упускать шанс. На следующий день она приступила к работе.
Так начался «роман» генерального директора и секретаря. Отношения существовали в строго деловых рамках и длились пять дней в неделю с девяти до семи.

Первые несколько месяцев Любочка побаивалась директора, старалась меньше маячить перед ним и тихо выполняла возложенные на нее обязанности. Ей нравились работа и коллектив. Она знакомилась с интересными людьми, узнавала много нового и потихоньку осваивалась во взрослой жизни. Только сам руководитель держал ее в постоянном напряжении. Его настроение менялось со скоростью света, и она не всегда успевала уловить процесс перехода от одного душевного состояния к другому.

Позже Любочка узнала, что ни генеральный директор, ни менеджер не знали языка. Это была проверка «на вшивость».

Иногда Алексей Дмитриевич заходил в приемную чернее тучи и молча зависал над Любочкиным столом. Она улавливала в его глазах молнии, которые предвещали бурю. Когда со словами «Давайте понимать правильно!» гнев по восходящей выходил наружу, она пыталась слиться с рабочим местом, очень жалея о том, что не обладает даром хамелеона.

Тяжело было привыкнуть к тому, что шеф не утруждал себя четко объяснять желания, приказы, распоряжения, более того, он был ужасно косноязычен.

В хорошем же расположении духа директор походил на Карлсона, объевшегося вареньем. Пребывая в благосклонном настроении, шеф подмигивал глазом, строил нелепые рожицы, отпускал такие же нелепые шутки, над которыми сам же и смеялся, а Любочка из вежливости улыбалась. В эти моменты он казался ей очень милым.

Если Любе удавалось достать что-нибудь совершенно необходимое или среагировать на проблему молниеносно, директор всегда душевно благодарил, а в его голосе проскальзывали нотки отеческой любви.

Директорское внимание проявлялось в презентах из командировок. Алексей Дмитриевич никогда не забывал привезти своему ассистенту заграничные безделушки. И при всей скупости был щедр по случаю Нового года, Восьмого марта и Любочкиного Дня рождения.

Переломной в их отношениях стала сцена прилюдной выволочки.
Такого выхода шефа девушка еще не видела. Размахивая руками, Алексей Дмитриевич семенил из угла в угол и визжал, подобно милицейской сирене. Он выкрикивал нечленораздельные слова, распаляясь больше и больше. Все топ-менеджеры стояли смирно, словно бравые оловянные солдатики, сочувственно косясь на секретаря, а Любе хотелось провалиться. Она чувствовала, как у нее щиплет в носу, и еле сдерживала себя, чтобы не заплакать. Именно тогда, после истерики шефа, тихо проплакав минут десять в офисной кухоньке, Любочка дала себе слово, что это не повторится. Девушка научилась в нужные моменты надевать на себя броню безразличия и мысленно помещалась в невидимый вакуум, куда обидные слова не просачивались. Внешняя выдержанность секретаря постепенно отбила у руководителя желание устраивать разборы полетов на высоких тонах.

Но однажды Люба все-таки не выдержала и положила перед шефом заявление на увольнение. Он удивленно поднял на нее глаза, в них читалась тревога, непонимание. Состоялся долгий и тяжелый разговор. В конечном итоге Люба осталась.

С годами между директором и секретарем установилась интуитивно-телепатическая связь. Работая бок о бок, они понимали друг друга без слов. Люба ценила и уважала директора, эти чувства были взаимны. Шеф смотрел на нее, как на собственное творение. Когда-то он дал ей шанс, и она полностью отплатила ему за это. Он сделал из нее специалиста, а она по мере сил создавала комфортные условия для его работы, заботилась о нем. Любочка стала правой рукой.

За эти шесть лет у Любы сменилось много поклонников, начались и закончились два бурных романа, но Алексей Дмитриевич остается единственным и бессменным мужчиной в той части ее жизни, которая длится пять дней в неделю с девяти до семи.