Светлана Владимировна спала чутко по привычке, оставшейся с тех времен, когда дети были совсем маленькими, грудничками. Вот и сейчас сквозь сон она услышала трель её сотового телефона — смс. «Наверняка МЧС предупреждает», — мелькнуло в голове…

Утром, проснувшись, она, как учит медицина, неспешно потягивалась, давая телу и мозгам проснуться. Нащупала на тумбочке телевизионный пульт, по Первому — новости. 5 сентября. Сегодня день рождения их с мужем первенца. Сыну — 50, юбилей. Да… Время летит. Тогда в 1965-м ей было 19, мужу — 23. Теперь она, бывший врач-терапевт, на заслуженной пенсии, а он, Арсений Кириллович, первоклассный хирург, всё ещё режет, зашивает, лечит. И эта ночь для него дежурная. Губы зашептали:

— Идёт бычок, качается,
Вздыхает на ходу:
— Ох, доска кончается,
Сейчас я упаду!

Как правило, этот стишок начинал звучать в её голове, когда еле ощутимый жизненный дисбаланс нарушал покой в душе. Осень? Нет, конечно, нет. И почему так часто ругают осень и сравнивают её со старостью? А если даже так, то старость — золотая, величественная. Она любила осень, как автор этих стихов:

Как правило, этот стишок начинал звучать в её голове, когда еле ощутимый жизненный дисбаланс нарушал покой в душе. Осень? Нет, конечно, нет.

Ах, как люблю я осень:
Деревья в листьях жёлтых,
Нахмуренность погоды,
Мелкий, сильный дождик,
Свежий чистый воздух,
Ласковое солнце.
Нет времени дороже.
Я, как Пушкин, тоже
Очень люблю осень.

Светлана Владимировна вспомнила о смс:
— Очки, очки… куда ж они подевались…

Нет, не МЧС. Муж, минута в минуту рождения их первого ребёнка, в 00.30: «С Днём Рождения нашего Первенца, любимая. Будь здорова. Скучаю. Люблю».

Светлана Владимировна набрала в ответ: «И тебя. И я».

«Надеюсь, одумалась. Без шаров?»
«С шарами! 50 штук! Сразу к ресторану подвезут».
«Светик, умоляю, он давно не малыш».
«Малыш, пока я жива».
«Прости, но они их ненавидят! Светуленька…»

Отвечать Светлана Владимировна не стала, хотя не любила недоговоренности. Вот откуда появился «бычок». Уже несколько дней у неё с мужем шёл спор из-за этих шаров.

Надувать воздушные шарики на дни рождения детей по количеству исполнивших им лет в их семье повелось с самого первого года рождения их сына.

«Они» — это сын с женой. Но она-то знала, что это Галя, жена первенца (женщина незлобивая, отношения со свекровью и свекром были почти дружеские), по причине, только ей известной, не приняла эту традицию, и каждый год, вот уже 27 лет, в дни рождения Петра в воздухе повисал демон недовольства с американской улыбкой. Проще говоря — натяг. Пётр со словами: «Спасибо, мам, пап» — чмокал мать в щёчку, а Петр Арсеньевич, посматривая на Галю, говорил: «Вот, понимаешь, в семье нашей традиция такая…».

Детей у них двое: сын — Петр Арсеньевич, которому сегодня 50, и 39-летняя дочь Любочка. Оба пошли по стопам родителей — врачи, сын — хирург, дочь — педиатр. У них свои семьи, дети, жильё своё. У Петра есть внук, их правнук трёхлетний Данька.

Надувать воздушные шарики на дни рождения детей по количеству исполнивших им лет в их семье повелось с самого первого года рождения их сына.

«И почему это у него нелюбовь к шарикам? Нет никакой нелюбви. Это традиция… да… семейная, и нарушать непозволительно. Идёт бычок, качается…» — шептала Светлана Владимировна и уже хотела встать, когда зазвонил телефон, высветило: «Муж».

— Да, милый, доброе утро.
— Доброе, родная, — вздохнув, продолжил: — Светик, а Галка орать начнёт? Чего доброго в ресторан не впустит.

А Галка «орать» умела и «не впустить» могла.

— Я иду умываться, милый. Ты скоро дома будешь?
— Часа через три. Ладно, я с тобой, возьму огонь на себя. Пока.

«Я с тобой, возьму огонь на себя», — Светлана Владимировна засмеялась.

Когда в 1964-м году она, восемнадцатилетняя Светка, студентка второго курса мединститута узнала, что залетела (по большой любви!) от Сеньки, студента шестого курса, и земля ушла из-под ног, и «бычок качался и вздыхал», он так и сказал:

— Я с тобой, возьму огонь на себя. Твоим и своим сам объявлю о том, что женимся. А сейчас идём расписываться.

Девчонки по курсу твердили:

— Ты с ума сошла, Светка. Бросит он тебя. Ну, кто ты? А он! Сын первого секретаря горкома партии. Сын самого Андреева. У них «Волга»! А ты голь.

Чего только ни говорили. Как только ни страшили. Честно сказать, она и сама не на шутку перепугалась и после «первого раза», она запомнила тот день — 6 сентября, и когда поняла, что беременна. И матери с отцом в глаза смотреть было стыдно и страшно. Позор на весь институт, город.

А когда на свадьбе мама шепнула:

— Ох, Светка, как тебя угораздило. Хорошо хоть женился, о Господи…

Она с сомнением посмотрела на рядом сидящего красавца-жениха в импортном костюме, тогда как на ней было платье, быстро сшитое в местном ателье, и тихо спросила:

Но с рождением сына Петеньки свекровь как подменили. Она души не чаяла во внуке и стала ласкова со Светкой, иначе как «доченька» не обращалась.

— Сень, а ты меня правда любишь или из-за ребёнка женишься?
— Больше жизни люблю, Светунчик. А за ребёнка ещё больше люблю. А ты?
— Ну, тебя, Сень. Конечно, люблю, люблю, люблю.

И было ей уже всё равно, когда случайно услышала подруг свекрови:

— Бросит он её, такой красавчик, не пара они.
— Она тоже недурна, но всё же не пара.

Сама же свекровь, когда Арсений привёл Свету в родительский дом знакомить, не стесняясь, отчитала сына:

— Не о такой партии я для тебя мечтала, да и молод ты ещё. Кто, говорите, ваши родители? Папа — шофёр самосвала, мама в школьной столовой поваром?
— Мама!…
— Ну-ну…

Но с рождением сына Петеньки свекровь как подменили. Она души не чаяла во внуке и стала ласкова со Светкой, иначе как «доченька» не обращалась. Лишь сказала:

— Вроде как на недоношенного не похож. Свадьбу играли под Новый Год.

Свекровь и вырастила Петра, а Светлана Владимировна без академического отпуска пошла на третий курс. С рождением Любоньки и вовсе по-настоящему родными стали. Боже, как быстро течёт время. 51 год пролетел, а словно вчера это было.

Зазвонил телефон:

— Подтвердите ваш заказ — 50 надувных шаров с гелием.
— Да, подтверждаю, — сказала Светлана Владимировна и подумала про себя: «Как на суде». Но неожиданно для себя она сказала: — А знаете, нет, наверное, нет. Не подтверждаю, ой, вернее, аннулируйте заказ.
— Аннулировать? — спросили на том конце чуть удивлённо: — А предоплата…
— Да, я в курсе, остаётся вам. Вот и славно.

Настоящее решение пришло неожиданно. Злить сноху, расстраивать сына стоит ли? Не любят они шары, ну и ладно.

Настоящее решение пришло неожиданно. Злить сноху, расстраивать сына стоит ли? Не любят они шары, ну и ладно. Достаточно и «огней» на мужа. Сколько их было за пятьдесят лет! Безусловно, в основном из-за детей. Самое страшное, когда пропала дочь, вдруг. Нашлась. Любовь. Теперь вон внук вымахал, выше деда. Светлана Владимировна вздохнула, баланс соблюдён — «бычок» вылетел из головы. «…Я, как Пушкин, тоже очень люблю осень».

Поздно ночью, после ресторана, где отметили юбилей сына, Светлану Владимировну и Арсения Кирилловича в подъезде, взвившись к самому потолку, благо последний этаж, ожидало 50 надувных белых шаров. На каждом шаре стояла красная цифра, от одного до пятидесяти. Светлана Владимировна не успела ахнуть, как Арсений Кириллович обнял её, откуда-то из-за спины, словно волшебник, извлёк красный шар:

— Их здесь 50, этот 51-й, столько лет мы вместе. Спасибо, моя родная жена.
— Я аннулировала… — Светлана Владимировна глянула на улыбающегося мужа и кокетливо спросила: — А уже шестое, муж?
— Да, — Арсений Кириллович посмотрел на часы: — Шестое сентября, любимая.