«Папа может, папа может…», — надрывалась в «ящике» колбасная реклама.

Ника поставила сумку под вешалку, прошла в кухню, выключила звук.

— Для кого телевизор работает?

Отсутствие ответа не означало, что никого нет…

Мама развешивала на балконе бельё.

— Привет, мам! А папа где?
— С приездом. В гараже папа, где ж ещё. Сейчас придёт, будем ужинать.

Серёжка сидел в своей комнате за компьютером: на голове наушники, на маковке задорный, не поддающийся расческе вихор.

Как всегда при виде сына, Ника налилась материнским умилением. Тихо подошла сзади, обняла, чмокнула в любимый хохолок.

Как всегда при виде сына, Ника налилась материнским умилением. Тихо подошла сзади, обняла, чмокнула в любимый хохолок.

Серёжа всегда изумлял её удивительным доверием к окружающему миру: не боялся темноты, внезапных громких звуков, чужих людей… вообще ничего не боялся. И тут не вздрогнул, обернулся радостно, скинул наушники, повис у Ники на шее:

— Ура! Мамуля приехала! Ты мне чего привезла?
— А без подарка я не нужна? — засмеялась, закружила.

В тысячный раз мысленно ужаснулась: мог ведь не родиться…

Как это говорят? Нагуляла? Вот уж фигушки! Родила от любимого.

***

…Синее море, белый песок — словно с глянцевой открытки.

Вероника впервые отдыхала без родителей.

Мама не хотела отпускать, а папа поддержал:
— Совершеннолетняя уже, пусть едет.

Сергея Васильевича Ника считала отцом, но простой подсчет дат давным-давно открыл ей тайну: она родилась за год до маминой свадьбы и совсем от другого мужчины — среди старых документов нашлось тому подтверждение.
Матери она ничего не сказала. В тот год в их отношениях подростковый комплекс взрослеющей девочки схлестнулся с невротическим комплексом стареющей женщины. Лишь мужская выдержка и равно нежное отношение Сергея Васильевича к обеим «дамам» не давали конфликту развиться…
В смятении Ника пришла к отцу.

До ночи они сидели в его отдельном мужском мире — гараже — и говорили о жизни…

Потом Сергей Васильевич нашёл адрес биологического родителя Вероники — очень уж ей хотелось увидеть того, кто её зачал... Лучше бы не видела…

Материны нервы они постановили беречь и оба смолчали. Общая тайна ещё больше их сблизила.
С любой проблемой Ника могла обратиться к отцу, только не с ЭТОЙ…

— Мама, я беременна. Что делать?

Материны нервы они постановили беречь и оба смолчали. Общая тайна ещё больше их сблизила.

Такой взбешённой Вероника видела мать всего раз.

В третьем классе после школы она задержалась у подруги в гостях. Поздно вечером спохватилась, да побоялась идти домой — накажут. Родители искали её по больницам и моргам. Нашли, когда подружкина мама после полуночи пришла с дежурства и позвонила им.

Мать дико орала, некрасиво распяливая сизые губы на белом в красных пятнах лице, размахивала ремнём. Однако на Веронику больше подействовали бледность и укоризненное молчание отца.

Бить дочь Сергей Васильевич не позволил. Обнял, тихо сказал на ухо: «Ты, главное, никогда ничего не бойся. Я тебя всегда пойму и в обиду не дам»…

Море, солнце… Свобода!

Денис выглядел мальчишкой, хотя был намного старше Вероники. Насмешливые глаза, непослушный вихор на макушке, стройное, спортивное тело…

Навсегда запечатлелся у неё в памяти тот день, когда она влюбилась. Не было ни спасения утопающей, ни красивого танца в объятиях друг друга. Просто сидела она на песке и смотрела, как парни играют в волейбол. И смотрела почему-то только на Дениса…

Он заметил это её особенное внимание. Вначале был робок, осторожен. Потом увлёкся всерьёз.
Ухаживал, на руках носил…

Всё случилось уже перед отъездом.

Денис стал её первым мужчиной. Это его удивило и потрясло. И, кажется, даже расстроило.

— Любимая, ты чудо, я бы хотел всегда быть с тобой… но…
— Молчи. Сама догадаюсь. Ты женат.
— Нет. Да. То есть… Я не могу бросить жену. Она больна. И у нас сын. Ему двенадцать.

Ну, конечно. Денис не подлый и не легкомысленный. Он благородный!

Ника не разрешила себе заплакать.

Он заметил это её особенное внимание. Вначале был робок, осторожен. Потом увлёкся всерьёз.

— Успокойся, я не буду отнимать тебя у семьи.

И не дала ему свой номер телефона — чтобы не было напрасных надежд.

— Сама позвоню.
— Я буду ждать. Вот, возьми, тут все мои координаты. Прошу тебя… Очень прошу, не пропадай!

Обрывки листка из блокнота полетели в унитаз, вода унесла их в небытие…

Юношеский максимализм недальновиден.

— Мама, я беременна…
— С ума сошла?! Зачем тебе ребёнок? Кто его отец? Мы подадим в суд и заставим платить алименты!
— Не скажу.

Отец пришёл на крик и усмирил скандал как волнорез — девятый вал:

— Марина, что ты кричишь? Подумаешь, наша дочь ждёт ребёнка. В конце концов рожать детей — её природное назначение.

Разгневанная стихия, сдаваясь, прошипела:

— Да она сама дитё. Ей учиться надо.
— Мама, а ты? Ты ведь меня тоже в девятнадцать родила.
— Сравнила! Я была самостоятельная и при муже!
— Мам, не надо. Я всё знаю… Ты вышла замуж через год после моего рождения…
— Я… Кто тебе сказал?
— Никто. Сама догадалась. Я видела… того. Мерзкий, опустившийся тип. Ты правильно сделала, что рассталась с ним и вышла за папу. Не плачь, мама…
— Это он меня бросил. Запил перед свадьбой. Исчез… Господи, зачем вспоминать? Хочешь сказать, что и у твоего ребёнка отец подлый алкаш?!
— Нет, он хороший. Но у него уже есть и жена, и сын.
— Дура! Какой срок? Может, еще не поздно?
— Не поздно…
— Вот что, мои дорогие и любимые женщины, тут без вариантов: убивать моего внука я вам не разрешаю!..

Боль, раздиравшая Нику больше суток, внезапно отпустила и обернулась младенческим плачем.

Март за окном размяк ранней оттепелью.

Боль, раздиравшая Нику больше суток, внезапно отпустила и обернулась младенческим плачем.

— Мамочка, смотрите, у вас мальчик…

Цветы, конфеты…

— Кто папаша?
— Я за него!
— Принимайте малыша.

Суета возле машины…

— Папа, как ты собираешься сесть за руль с ребёнком на руках? Давай его сюда.
— Ишь, какой серьёзный мужичок… Тебе удобно? Ну, поехали, там новоявленная бабка с пирогами нас ждёт…

Десять лет пронеслись ласточкой…

— Знакомьтесь: Роман Денисович — наш новый региональный представитель, Вероника Сергеевна — юрисконсульт.
— Здравствуйте. Можно просто Роман.
— Добрый день, Роман. Я буду вашим куратором.
— Очень рад…

Он смотрел на неё как фанат, внезапно узревший своего кумира.

Наконец, решился:

— Вероника, можно пригласить вас вечером в ресторан?
— Вечером я помогаю сыну делать уроки.

Сник:

— Вы замужем…

Ника замялась. Интересный парень, неглупый. Правда, молод для неё… С другой стороны, кого сейчас этим удивишь? Смешной… Голову побрил, зато на лице модная «трёхдневная» щетина — это делает его старше…

Интересный парень, неглупый. Правда, молод для неё… С другой стороны, кого сейчас этим удивишь?

— Нет, я не замужем. Но сын у меня есть.

Повеселел, взял под руку.

— Так вы пойдёте? Где в вашем городе лучшее заведение?
— В центре… Только мне надо переодеться.
— Значит, встречаемся у входа в восемь тридцать...

— Мама, где мои синие туфли?
— Ты куда это вырядилась на ночь глядя?
— Почему на ночь? Ещё восьми нет. Меня коллега пригласил в ресторан.
— О боже! Кто он? Я его знаю? Сколько ему лет? Кем работает?..
— Мать, ты строчишь вопросами как пулемётными очередями. Не расстреливай нашу дочь, дай ей спокойно сходить на свидание. Иди, Ника, я с Сергунькой позанимаюсь.
— Спасибо, папа…

— Вероника, вы чудо! Давайте выпьем на брудершафт...

Хотела сказать: «Послушайте, Роман Денисович, не забывайтесь, я все-таки старше вас». Сказала: «Давайте», — и выпила, и, трепеща, прикоснулась губами к его губам…

Хотела сказать: «Между нами ничего не может быть». Сказала: «Скоро я приеду в твой город в командировку. Встретишь?»

— Обязательно! И познакомлю с отцом. Мы, правда, живём врозь. У него дом за городом. Он у меня одинокий затворник.
— А мама?

Помрачнел, загрустил:

— Мама умерла, когда я был ещё ребёнком. Болела сильно. Отец больше не женился. Так что я вырос без женской руки. Твоему сыну больше повезло. Познакомишь нас?
— Жизнь покажет. Пока могу фотографии показать. Всегда ношу с собой.
— А его отец…
— Мы расстались до рождения Серёжи. Так вышло. Вот, смотри, это мы в зоопарке, это они с дедом в шахматы играют...
— Да-а-а… Какой у него чубчик забавный…

Хотела сказать: «Между нами ничего не может быть». Сказала: «Скоро я приеду в твой город в командировку. Встретишь?»

Посерьёзнел. Задумался.

Все они, мужчины, такие: красивая женщина их волнует, а её ребёнок задумывает.

Подумай, милый, подумай…

— Папа, что ты скажешь, если я влюблюсь в очень-очень молодого человека?
— Надеюсь, он совершеннолетний. Если нет, это уголовная статья.
— Ему двадцать два.
— Ну, в сыновья тебе не годится, уже хорошо. Влюбись, наконец, хоть в черта лысого… Чего гогочешь?
— Пап, он действительно лысый! Я к нему… в смысле, в тот город завтра в командировку еду. С отцом обещал познакомить.
— Вот до чего у вас дело дошло.
— Пока не дошло. Но…

Куда делась жизнерадостная простота их общения?

Каким-то неприятно сдержанным стал Роман. Крутит баранку, рассказывает историю города и словно отсутствует… Странно.

Ника не спешила расспрашивать. Сам объяснит, если захочет.

— Спасибо, Рома, за экскурсию. Симпатичный у вас городок. Что дальше по программе?
— Загородный ресторан. Подозреваю, там тебя ждёт сюрприз.
— Надеюсь, приятный. Я люблю только приятные сюрпризы…

Вероника сразу его узнала.

Денис лишь слегка поседел и погрузнел…

Выходит, Роман Денисович — тот самый сын, которому десять лет назад было двенадцать...

Каким-то неприятно сдержанным стал Роман. Крутит баранку, рассказывает историю города и словно отсутствует… Странно.

— Вижу, вас не надо знакомить.
— Рома, как ты узнал?
— Я не знал, Ника, предположил. Фотографии… У твоего сына на макушке наш фирменный вихор. У меня такой же. Вид несерьёзный, поэтому я его… того. Ну и… похож твой Серёжка на отца. И на меня тоже. Вылитый я в детстве… Получается, угадал. Ладно. Вы тут оставайтесь, а я пойду…

***

— Такая вот, папа, непростая история: Серёжкин отец предложил мне выйти за него замуж. Только прошло моё юношеское сумасшествие. Я уже не та восторженная, несмышлёная Ника. Как быть?
— Не знаю, доченька. Ты уж сама думай, тебе жить. Мы с мамой —  навсегда твой надёжный тыл. Только не вечные мы. Хотелось бы ещё при жизни увидеть рядом с тобой надежного мужика...

Ника задумчиво ловила в чашке одинокую чаинку.

— И мне хотелось бы. Надёжного, доброго, мудрого, как ты. Только где его взять?

Сергей Васильевич вздохнул и словно маленькую погладил дочку по голове.

В телевизоре бодрый голос утверждал: «Папа может, папа может всё, что угодно…»

За стеной Серёжка громко спорил с бабушкой, отстаивая право играть в компьютер после девяти часов вечера…