Как вихрь, как веселый летний ветерок, она без стука ворвалась в его комнату. Легкими шажками пробежала к дивану и умостилась на самом его краешке. И, чуть-чуть смущаясь, подняла на него прекрасные горящие глаза и дрожащим голосом прошептала:
— Сыграй мне.

А он смотрел на нее так, будто видел в первый раз. И снова и снова влюблялся в до боли знакомые черты. Вот те губы, которые он столько раз ласкал под луной, вот те волосы, с особым медовым ароматом, вот те глаза, в которых сотни раз искал ответы. Каждый изгиб ее тела до сих пор волновал его. Ему так хотелось упасть на колени, прижаться к ней, обнять и не отпускать ни на секунду. А потом крикнуть на весь мир: «Она моя, моя, моя! И больше мне ничего не надо».

А она все сидела и ждала, поджав ноги под себя и приоткрыв рот.
Он ласково улыбнулся, подошел к ней и укрыл пледом.
— Хочешь горячего молока? — сказал он и нежно, как маленького ребенка, поцеловал в лоб.
— Нет. Сыграй мне…

Он выключил лампу, подошел к окну и отдернул штору. Неясный лунный свет мягко вполз в комнату. Прокрался по толстому ковру, полосонув Его по ногам, добрался до дивана, остановился у Нее на щеке и спрятался в самом дальнем углу.

— Я написал это для тебя.

Он стал спиной к окну. В его руках, как по волшебству, появилась скрипка. Он легко взмахнул смычком и с нежностью коснулся струн. Медленные, тягучие звуки, как вода, наполнили комнату. Музыка поглотила все вокруг. Она дышала и пульсировала, то появлялась, то исчезала, нарастала и спадала, ласкала и убаюкивала. Вспышки острых нот искрами сыпались из-под смычка. Рука музыканта на секунду замерла, перестав ласкать скрипку.

— Как она может любить тебя, если ты всего лишь игрушка?!

— Слушай внимательно, скрипка расскажет тебе маленькую историю…

«Где-то далеко-далеко на краю города в маленькой комнате на верхней полке старенького шкафа сидел симпатичный плюшевый мишка. Толстый слой пыли вокруг говорил о том, что к нему давно не заглядывали. Грустные черные глазки-бусинки смотрели по сторонам, будто выглядывая кого-то. А этот кто-то все не возвращался. Может, подождать еще чуть-чуть? Наверное, через минутку в замочной скважине зашуршит ключ, упадет продолговатый луч света из коридора и раздастся знакомый веселый голос. Но нет, все тихо. На часах уже десять, а в комнате пусто. Почему все изменилось, мишка не понимал. Он тяжело вздохнул и еще раз с надеждой посмотрел на дверь.

— Где же ты?
— Она забыла тебя, — зло отозвалось одиночество из угла.
— Неправда! Она так любит, любит меня!
— Как она может любить тебя, если ты всего лишь игрушка?!

Комната медленно погружалась в сон. Половинка луны лениво катилась по небу, заглядывая в спящие окна. Даже затихли обычно такие шумные соседи. Только старенький плюшевый мишка на полке все сидел и ждал кого-то…»

Она сидела, закрыв глаза. По ее щеке медленно катилась прозрачная слезинка.
— Почему ты написал именно это?
— Наверно, я боюсь, что ты когда-нибудь повзрослеешь. Разучишься мечтать, доверять и так бескорыстно любить. Я этого не переживу.

Она подбежала и прижалась к музыканту.
— Не бойся. Пока живет эта скрипка и твоя мелодия, все будет хорошо.
Она ласково потрепала его по волосам, наклонила свою маленькую голову набок, мило улыбнулась и сказала:
— Сыграй мне, музыкант.