Человек этот ушёл в никуда в июне прошлого года. Вряд ли кто-то часто его вспоминает или скорбит о нём, кроме моей семьи. И уж, конечно же, никто о нём не напишет, но я хочу написать, хочу поделиться с вами неудавшейся жизнью и страстью этого человека.

Я знала его всегда. Ещё когда я бегала в трусах, он заходил к нам, был частым гостем в нашем доме. Его всегда тянуло к моей маме, тянуло в нашу тёплую семью. Может быть потому, что мама всегда его выслушивала, зачастую, это были пьяные бредни, но мама никогда его не гнала и всегда жалела и понимала.
Когда он был совсем ребёнком, его родители умерли, и его с двумя сёстрами отдали в детский дом. Едва старшей сестре исполнилось 16 лет, её пребывание в детдоме закончилось, и ей дали путёвку в жизнь, которая заключалась в двухкомнатной квартире с одним фикусом и младшим братом и сестрой. Мама рассказывала, что Саня был очень интересным парнем, всегда хорошо выглядел, смотрел за собой. И в определённый период своей жизни повстречался с Юлей. Юля была матерью-одиночкой, растила сына от неизвестного отца и славилась неважным поведением. Саня был от неё без ума. Сёстры, которые его воспитали, были против отношений с Юлей, он страдал, приходил жаловаться моей маме, просил помощи, в конце концов, он на ней женился. Саня её боготворил. Внешне она ничем особенным не выделялась, маленькая, белобрысая, худая. Но если бы вы видели Санины глаза, когда он говорил о ней.

Родилась дочь, потом ещё одна. Юлька мало занималась хозяйством, дома у неё всегда был творческий хаос, да и гости часто захаживали разные. С Саней они скандалили громко и часто. После очередного мордобоя они также шумно мирились до следующего раза. У Юли появились подруги из ряда валютных проституток, которых в то время было много в нашем городке с учебным центром для иностранцев, дома часто стали выпивать, Сане всё чаще замечали друзья, что пора бы прекратить эти попойки и что добром они не кончатся, но Саня всё также смотрел на Юлю с верой и надеждой, как и в первые дни их совместной жизни.

Что Юлька гуляла - знали все. Может, знал и Саня. Всё чаще и чаще из их квартиры раздавались крики, а после этого Саня всё чаще прикладывался к бутылке. Его стали видеть пьяным возле каждой забегаловки, возле каждого пивного ларька. А дома у него была настоящая блат-хата. Как рассказывал он сам, клиенты (китайские, филиппинские, турецкие матросы) занимались сексом на кровати в одной комнате, а в другой спали его дети. Иногда девчонки заходили к нам, как сейчас их помню, маленькая с медвежонком в руках, и просили остаться на пару часов: "Тётя Катя, мама попросила, чтобы мы у Вас побыли, а то у мамы гости"...

Вскоре Саню выгнали из его же квартиры... Он опустился, жил у друзей, у разных алкашей, которым всё равно, кто у них живёт, было бы выпить... Он подрабатывал на "частных", колол дрова, сажал огороды, иногда забегал к нам. Каждый его приход был для нас праздником. Чувство юмора, которым он обладал, никогда не сравнится ни с одним Задорновым, Жванецким или Петросяном. Мы дружно хохотали над его историями, над его самокритичностью, над его неповторимыми анекдотами и шутками.. Да, умел он это делать. Он очень скучал по Юльке, приносил ей цветы, пытался заработать денег, чтобы отнести ей. Через определённый период она его опять выгоняла.

Саня, Саня, какой же ты были искренний человек... Пил он много и почти каждый день. Юля тоже была уже не та. Куда делась её ухоженность и искусство в самой простой одежде и с самой простой внешностью выделяться из толпы? Шли годы, молодость уходила безвозвратно, клиентов становилось всё меньше, оплачивали её услуги грошами, зарабатывала она незаконными абортами для таких же дешёвых женщин, как и она сама, которые шли к ней, потому что было дешевле, да и она могла вызвать искусственные роды на таком сроке, когда врачи ни за что не согласились бы...
Однажды женщина пришла к ней, родила у неё дома и скрылась. У Юльки взыграла жалость к маленькому существу, она перестала пить, выходила гулять с Манюней, как они её называли. Пришёл домой и Саня. Он искренне полюбил девочку, гулял с коляской, бегал по утрам за молоком. Мы встретили его как-то, он бегу выдохнул: "Мне надо Манюню купать, потом забегу, извините".. Его лицо светилось неподдельным счастьем...

Но однажды к Юле пришли "гости", она с ними выпила и.... продала Манюню за 500 баксов бездетной семье. Саня пришёл домой с молоком, а Манюни не было. Он пришёл к нам и плакал. Потом он часто её вспоминал: "Моя Манюня, как они могли её продать?... Наверное, она у хороших людей, ей уже два года, как интересно её зовут?"....
И он опять запил... Запил ещё сильнее, чем прежде. Он теперь ничем не отличался от обыкновенного бомжа. Когда было некуда идти, он спал на чердаках, часто недоедал, ходил питаться в столовую для нищих, там раз в день кормили супом. Иногда заходил к нам, мы оставляли его ночевать (у нас была пустая квартира на площадке), читал книги, он очень любил читать, помогал нам по хозяйству. А потом опять уходил, уходил пить чёрную... Он всегда говорил, что Юлька - любовь всей его жизни.

Однажды его пожалела какая-то женщина, увидев в нём неординарную личность. Он привёл её к нам знакомиться. Был побрит, чисто одет. Но Юлька, узнав об этом, прибежала, уговорила вернуться... Через месяц всё пошло по-старому. Не знаю, любила она его или нет. Причиняла страдания ему страшные. Но что была её жизнь? Ничем не лучше его, только что с квартирой... Иногда я встречала его, он либо собирал бутылки в мусорных баках, либо стоял возле рынка, где была биржа для наема на работу, он прятал глаза, думал, что мне стыдно с ним здороваться, но я всегда выходила из машины, здоровалась с ним, звала в гости, иногда давала ему денег, он отнекивался: "Да всё равно пропью"...

Шло время. Изменился Сашка, изменилась Юля, изменилось всё вокруг, лишь одно осталось неизменным - его глаза. Глаза, в которых светилась искренняя любовь к Юльке. И его единственное желание- быть с ней... Однажды летней ночью 2000 года я возвращалась с дискотеки и увидела толпу возле их подъезда. Оказалось, что Юлька повесилась. Точнее, удавилась кабелем.
Рассказывали, что в последнее время она очень сдала. В пьяном шабаше и вечной нирване она не замечала, как росли её дочки, которые видели всю эту кутерьму. И однажды её старшая дочь не пришла домой. Её искали и нашли в какой-то квартире, какая была когда-то у неё, где она отдавалась за 10 рублей.. Юлька плакала, она поняла, как много неверного сделала в своей жизни, поняла, что жизнь её прожита, и прожита напрасно. Стала говорить, что ей снятся убиенные младенцы, которые тянут к ней руки. И однажды просто решила больше не жить...
Саня пришёл домой и не отходил от тела. Смотрел на неё мёртвую, гладил ей руки. Долго и много курил на кухне. Увидев мою маму, обрадовался, просто сказал: "Как без неё жить, Катя? Как жить и знать, что её больше нет?"... На похоронах, когда прощались с телом, он подошёл к гробу, наклонился поцеловать ей руки, но её мать оттолкнула его, он отошёл в угол и смотрел оттуда преданными собачьими глазами...

Теперь у него появился дом. Он стал меньше пить, всё время проводил с детьми, но их уже было не перевоспитать, к нему перешла жить его сестра. Помогала ему. Но он уже был неизлечимо болен. Он пил, чтобы не было больно. Ему был 41 год, но выглядел он, как 80-летний старик.
Зашёл однажды перед Пасхой и сказал нам: "Была бы на Пасху хорошая погода, сходил бы на кладбище, Юльку повидал, да и куличами наугощали бы там, а я бы сухарей насушил сладких, надолго бы хватило"...
Мама отговаривала его идти. Но он пошёл.
На обратном пути его сбила машина. Но он не умер, лежал в больнице, но врачи были уверены в диагнозе - "жить ему осталось недолго"...
За день до своего 42 дня рождения он умер. Его последние слова были: "Похороните рядом с Юлей"...
Я была на кладбище два дня назад. Положила ему яичко. Не смогла сдержать слёз. Теперь они лежат рядом, так, как он всегда хотел, и как редко бывало в их жизни....