Две женщины сидели за круглым дубовым столом, на котором ничего не было, кроме массивного канделябра с толстой свечой, вкусно пахнущей плавленым пчелиным воском.

Молодая белокурая особа сильно сутулилась и выглядела подавленной. Ее тонкие руки нервно теребили одноразовую салфетку.

Вторая женщина чуть постарше с длинными каштановыми волосами и множеством украшений, напротив, излучала невероятную внутреннюю силу и уверенность в себе. Ее звали Хорсея. И она была потомственной колдуньей.

- Для меня это предел, в каком-то смысле… - заговорила блондинка после некоторой паузы. - Я бы не решилась на такое, если бы не была до конца уверена…
- Я понимаю… - сказала Хорсея. - Почему ты не хочешь использовать традиционный способ, применяемый в таких случаях, - зелье?
- Он у меня очень подозрительный и брезгливый… Боюсь, не станет пить всякую дрянь…
- Зелье на крови - отличная штука. Можно подлить в вино, например… Много не надо. Капельку… Если он у тебя, не дай бог, трезвенник, и вино не вариант, то свекольный салат - замечательное решение. В нем совсем незаметно будет.
- Нет… Боюсь, вычислит… Он сверхчувствительный во всем, что касается вкуса и запаха… Это у него природное.

- Для меня это предел, в каком-то смысле… - заговорила блондинка после некоторой паузы. - Я бы не решилась на такое, если бы не была до конца уверена…

«Природный сволочизм у него», - подумала колдунья и поморщилась.

- Так вот… - продолжала блондинка. - Здесь надо что-то невидимое, воздушное, чтобы совсем-совсем без улик… Понимаете?
- Да. Ну, тогда самый простой путь - это заморочить твоего муженька…
- Это как так?! - встрепенулась блондинка. - Главное, чтобы не насмерть замучить! А то, сами понимаете… Он мне живым нужен.
- Заморочить и замучить - две разные категории, - сказала Хорсея слегка высокомерно. - Мучить твоего мужа мы не будем - пусть живет. Я на него морок наведу… Приму внешний облик этой его секретарши-разлучницы. Не хлопай глазами. Я это умею. Подстрою ситуацию, в результате которой муженек твой сам от нее сбежит. Только пятки сверкать будут… Вот, скажи мне, что твоему любимому противней всего? От чего его воротит?

- Ах, да… - задумалась блондинка. - Сереженька мой терпеть не может, когда у женщины стрелки на колготках. Особенно такие с клеем или лаком. Знаете, когда нет возможности новые колготки надеть, стрелку лаком покрывают прозрачным, чтобы она дальше не разъезжалась…
- Во-во… - перебила блондинку колдунья. - Ноги будут все в стрелках, как карта метрополитена. И еще пусть они воняют… Этим самым лаком… И еще чем-нибудь… На километр пусть разит.
- Да, да… Это замечательно. Только вы осторожней. У Сереженьки аллергия на всякую химию. Он даже нераспечатанную коробку стирального порошка не может в руках держать. Сразу начинает чихать. Сыпью покрывается. Бледнеет…

«Господи, вот напасть-то… Ну и мужик… Таких не морочить, а морить надо», - подумала Хорсея.

- Он даже нераспечатанную коробку стирального порошка не может в руках держать. Сразу начинает чихать. Сыпью покрывается. Бледнеет…

- Учтем-с, - еле сдерживая гнев, сказала колдунья.
- А еще… - продолжила блондинка. - Он терпеть не может, когда женщина под шафе. Даже не в запахе дело, а в развязном, неконтролируемом поведении. Его в детстве пьяная тетка случайно пнула ногой под попу. Он перекувырнулся через голову, ударился об шкаф. Шкаф сверху рухнул. А там посуда тяжелая и еще старый чугунный утюг… Сереженька тогда получил сотрясение мозга и психическое расстройство. Отходил очень долго.

«Сволочь от природы, зануда, да еще и псих пришибленный», - подумала Хорсея, чувствуя, что ненавидит Сереженьку все больше и больше.

- Значит, так… - собралась с силами колдунья. - Сделаю я так, что запах от секретарши будет такой, что мама не горюй. Еще для выразительности лучка добавлю с чесночком, ну и хлорки, чтобы уж наверняка… Перегар будет, как на районной вечеринке в честь Дня десантника… Ну, и туда же развязное поведение с нецензурной лексикой, рукоприкладством и вульгарными плясками...
- Ой, какой ужас, - встревожилась блондинка и поправила выбившуюся прядь. - По-моему, это чересчур… Сереженька может не пережить…
- Ничего, ничего… Переживет, - сказала Хорсея, не скрывая злорадства. - И гулять перестанет. А если вдруг перебор случится, то я тебе качественного психотерапевта смогу порекомендовать… Ну, и дерматолога с иммунологом.

- Спасибо вам, Хорсея, - сказала блондинка слегка неуверенно. - У меня к вам вопрос. Мне как-то невнятно объяснили, когда вас рекомендовали, сколько вы берете за вашу помощь?
- Нисколько! - отрезала колдунья. - Колдовство - мое хобби и любовь до гроба. Поэтому денег и других ценностей не принимаю. Мне важен результат, так же, как и тебе. Я, если все хорошо получается, блаженство испытываю неземное. Этим и довольствуюсь.

- Магия с колдовством на то и существуют, чтобы можно было без видимых материальных усилий иметь все, что захочешь.

- А как же вы тогда живете? Извините за любопытство. Как же вы зарабатываете на жизнь?
- Как зарабатываю? А зачем мне, милая, зарабатывать… Магия с колдовством на то и существуют, чтобы можно было без видимых материальных усилий иметь все, что захочешь. Ну, да это дано, правда, только тем, кто чародей от бога или от дьявола. Я уж не знаю, кто от кого…
- Ой, как здорово! Как я вам завидую, - захлопала глазами блондинка.

«А я тебе завидую, что ты такая дурочка прямодушная, - подумала Хорсея. - Я твоего Сереженьку уже давно б в унитаз спустила. Как только может женщина терпеть такого снусмумрика, да еще и неверного?! Но все равно завидно, несчастная моя, потому что не дано мне твоих трогательных сентиментов испытать… У меня все проще как-то. Всех изменников, недотеп, ленивцев, охламонов и хамов - разом в топку и делу конец!»

- А вы замужем? - неожиданно спросила блондинка.
- Зачем мне это? Я свободу ценю. Ни к чему мне привязанности.
- Ну, а нежности там всякие, совместные ужины, праздники… Дети…

Хорсея опять почувствовала, что ей как-то совсем уж по-бабски завидно. И даже испугалась этого своего чувства.

- Заболталась я с тобой, дорогая, - спешно сказала колдунья. - Пора мне уже делами заниматься…
- Ой, простите… Я, конечно же, все понимаю.

Все эксперименты с рваными колготками и удушливыми запахами были отменены. Колдунья как-то спонтанно решила действовать иначе.

Блондинка подскочила и, неуклюже раскланявшись, попятилась к выходу.

* * *

Прошло четыре дня.
Хорсея сидела в уютном баре, медленно потягивая холодный морс. Сегодня она увидела Сереженьку в первый раз и не только увидела… К слову сказать, предыдущие три дня ушли на ликвидацию «настоящей» секретарши неверного. Да, кстати, концепция несколько переменилась. И это не было согласовано с блондинкой. Все эксперименты с рваными колготками и удушливыми запахами были отменены. Колдунья как-то спонтанно решила действовать иначе.

В итоге секретарша получилась даже лучше прежней. Короче говоря, Сереженька оценил.
Так вот… Хорсея в облике услужливой «подай-принеси» успела познакомиться с неверным муженьком поближе. Он оказался не так плох, как оно казалось со слов его женушки. Даже понравился, можно сказать. Стихи сочиняет, улыбчивый, галантный…

«Странно, почему блондинка ничего не сказала про стихи, - размышляла Хорсея. - Это ведь, несомненно, добавляет ему баллов. И козлом или сволочью уже назвать - язык никак не поворачивается… И что шкаф на него падал с утюгом, тоже вроде незаметно. Да и красив, черт побери. Тело одно чего стоит. Упругое… Кожа бархатная на ощупь... И вот эта его манера… Манера угадывать мысли и желания. Ммм… Наверно, такой же дар, как и чародейство мое, то ли от бога, то ли от дьявола… А вот возьму я… А вот возьму я и женю его на себе. В конце концов, ничего никому не должна. Колдовство ведь мое хобби, а не работа. А хобби, как говорится, не по указке, а по велению души творится…»